Но я не единственный страж и уж никак не единственный ниори во всем Кромае. Здесь есть… – Тут он уже себя сам оборвал, задумался. – Что толку говорить, если ты уже, наверное, собрался? Тогда и разговор закончен. Вперед, – и резко повернулся, зажав в руке повод.
– Уже и собрался, а как же… – проворчал Леки, оттаскивая Ста от речки.
Тот давно уже напился, но уходить почему-то не хотел, и Леки стоило немалых усилий подчинить его своей воле.
Через некоторое время они уже пробирались среди густой растительности куда-то в восточном направлении. Южанин сказал, что они не будут возвращаться в Эгрос прежней дорогой – опасно. Они подберутся к городу с юго-востока. Если их исчезновение проследили, то не будут ждать с другой стороны уже через несколько дней, если же нет – тем лучше для них. Они еще не забрели в самое сердце Тэйсина, и если двигаться на северо-восток, то к вечеру они выберутся на Большой Равнинный Путь, а вечером следующего дня будут уже в Эгросе.
– Прямо не верится, что Равнинный Путь в дне пути отсюда. Глушь такая, – процедил Леки, продираясь сквозь особенно густой кустарник.
– Здесь труднее пройти, – откликнулся неожиданно южанин откуда-то из-за ветвей, – но это ненадолго. Дальше будет гораздо легче.
«Гораздо легче» стало только в конце дня, незадолго до Первого Вечернего Часа. Но спутник действительно не ошибся, лес внезапно поредел, обнаружились вытоптанные людьми тропинки, что позволило путникам передвигаться верхом и значительно ускорило их продвижение к цели. Начали сгущаться сумерки, когда впереди появилась первая торная тропа, на которую Дэйи свернул, не задумываясь. Он уже зажег свой факел, хоть для него самого в этом не было никакой нужды. Леки уже давно смекнул, что южанин видит в темноте, верно, не хуже, чем при свете солнца, а если и хуже, то ненамного. Леки ведь тоже хорошо вещи разные в темноте различал, уж слишком хорошо для обычного человека. Сам он всегда этой своей способности дивился, и все остальные дивились тоже, а кто-то еще и завидовал. Так же, как и удивительной меткости. Теперь-то Леки понимал, откуда его необычайная зоркость взялась да почему он во тьме не теряется, хоть ему и далеко до Дэйи. Только сейчас он сообразил, что свет больше для коней нужен, чем для всадников.
– Скоро будем на большой дороге, – уронил, обернувшись, Дэйи.
– Ста очень устал, – крикнул ему Леки.
– Совсем немного! Мы не будем ночевать на дороге, это небезопасно. Но надо подобраться поближе, иначе завтра мы не успеем в Эгрос до вечера. А хорошо бы еще и выехать оттуда!
Но прыть он все же умерил. Леки стиснул зубы. Он и сам невозможно утомился и представлял, каково сейчас его верному Ста. Только ничего не поделаешь, Дэйи надо в Эгрос до завтрашней ночи, и если уж Леки со Ста навязались в спутники, первая задача – не отставать. Сейчас он лучше, чем раньше, прикинул свои силы и понимал, что как бы ему ни хотелось, но для ниори он был не полноправным спутником, на которого можно всегда положиться, а скорее обузой. Особенно сейчас, когда у южанина важные и, между прочим, небезопасные дела.
А если на него нападут? Леки ведь придется вместе с ним отбиваться. Мелькнула предательская мысль, что так можно и стрелу поймать своею грудью, назначенную, между прочим, совсем не ему. И все закончится. Неприятная была мыслишка, и Леки с негодованием отогнал ее прочь. Что это он, на самом деле? Но еще хуже, стократ хуже, были опасенья, что ему придется остаться одному, расстаться с этим человеком… тьфу ты, ниори. Все-таки он уже к нему привык. И землю ниори он тоже потеряет… Ищи их тогда, других…
Наконец Дэйи дал сигнал к привалу.
– А чего мы по этой дороге сразу не поехали? – спросил Леки, стоило им только спешиться. – Здесь не в пример удобнее, и Равнинный Путь недалеко. Не пробирались бы лесами столько. А то Ста уж измучился… Нет у него сил совсем.
– Потому и не поехали, – услыхал он в ответ. – Там нас выследить было труднее. Думаю, даже опытному следоку не по силам. А здесь… вполне возможно…
По голосу Леки понял, что тот опять… ушел в себя, хоть, как обычно, откликается. Нет, это Леки совсем не в нюх. Уж коль скоро он собой рисковать готов, то любопытно до ужаса знать, для чего. И, как только они разбили лагерь и немного подкрепились, он, окрыленный успехом прошлой ночи, снова затеял расспросы в надежде хоть что-то вызнать. Начал с главного:
– Вчера ты мне говорил, помнится, что Дэйи на языке ниори значит страж?
– Да, – услыхал он вместо того, на что надеялся.
– Ну, а теперь мне как тебя называть?
– Можешь как раньше.
– Не могу! – упрямо отрезал Леки. Это уже слишком.
Голос его спутника оставался все таким же спокойным, несмотря на глупую вспышку Леки.
– Меня зовут Отэйе Иллири, – сказал он так небрежно, как будто эти два слова для него совершенно ничего не значили. – Можешь называть меня Иллири. Но на людях не упоминай этого имени.
– А первое?
– Это родовое. Оно в Идэлиниори очень широко распространено, восходит к священной птице Отэ.
– Белой Птице?
– Да, к ней. Но ты понял? Не упоминай моего имени на людях.
– Хорошо. – Леки пожал плечами. – А как тебя тогда называть?
– Дэйи.
– Но это же…
– Не все ли тебе равно, – уже с нажимом проговорил его спутник. – Леки, как ты не понимаешь, все время тебе придется помнить о таких пустяках, как мое имя, чтобы не проговориться. А обстоятельства иногда такими бывают… что ни одной капли внимания потратить безнаказанно нельзя. Исход может быть смертельным. Смертельным для тебя и для остальных. Подумай об этом.
– У тебя есть такие дела, что ты не хочешь…
– Разве недостаточно моей просьбы?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177