– Что ж вы замолчали? – насмешливо спросил Грайн.
– Надеюсь, лейтенант, вы не причастны к заговору, – медленно, с расстановкой начал капитан. – Через час здесь будет королевская гвардия, а вместе с ней и сам король. Если вы сдадитесь – даю слово, что выступлю свидетелем в вашу пользу.
– Через час? Так куда же вы торопитесь? Давайте, подождём короля…
Лэртону показалось, что голос лейтенанта слегка дрогнул.
– Подождём, – согласился он. – Только знайте, Грайн, вы лишаете себя последнего шанса. Вы мне всегда нравились, и только поэтому я сейчас с вами беседую. Я уважаю вашу преданность гвардейской присяге, но это не тот случай! Вы же ничего не знаете! Во всяком случае, я надеюсь на это…
– Что вы предлагаете?
– Поговорить с глазу на глаз.
– «На шарфах»? – уточнил Грайн.
– Согласен, – после короткой паузы, произнёс Лэртон.
Он достал из-за пазухи упрятанный на время боя белоснежный офицерский шарф, бережно развернул его и расстелил на полу в трёх шагах от запертой двери, после чего сделал шаг назад. Гвардейцы понимающе переглянулись: эта традиция уходила корнями в далёкое прошлое. Во время битвы иной раз возникала необходимость переговоров, и офицеры, во избежание ненужных жертв, выработали особый кодекс, который свято соблюдался. Ни один офицер в здравом уме не стал бы его нарушать только по одной причине: тем самым он ставил крест на своей карьере, ибо ни один солдат не стал бы служить под началом офицера, для которого слово чести – пустой звук.
Заскрипев петлями, тяжёлая дверь отворилась, и в коридор вышел лейтенант. Капитан тотчас сделал своим людям знак, чтобы те отошли назад. Грайн достал свой шарф и расстелил его напротив капитанского.
– Я слушаю вас, – он открыто посмотрел в лицо противнику.
Понизив голос почти до шепота, Лэртон пересказал всё, что узнал от Вейджа. С каждой его фразой лицо лейтенанта становилось всё мрачнее и мрачнее.
– И вы так сразу поверили? Поверили лисам? – спросил он, после того, как Лэртон закончил.
– Вы тоже поверили! Это видно по вашему лицу, – жёстко ответил капитан.
– Допустим, – опуская голову, вздохнул Грайн. – Но это ничего не меняет! Для меня не меняет, – добавил он.
– О чём вы?
Лейтенант поднял голову:
– Не знаю, намерено это сделано или нет, но поручив арест вам, тёмный лис не оставил мне выбора. Я напомню вам слова присяги гвардии Неуса: «Есть только один Голос, который может отменить приказ господина – голос короны!» Вы, Лэртон, носите форму гвардии Лэктонов, и потому голосом короны не являетесь! Я не могу – просто не имею права – сложить оружие. Поступая на службу в гвардию, я знал, что могу потерять жизнь, но терять честь я не намерен!
– Детский лепет! – не удержавшись, зло выдохнул Лэртон.
– Выбирайте выражения!
– Простите, лейтенант, – капитан устало потёр переносицу. – Погорячился…
Грайн уже было примирительно кивнул, но внезапно вздрогнул, словно ему в голову пришла какая-то идея.
– За такие слова нужно отвечать, капитан! Я вызываю вас! – нарочито громко произнёс он так, чтобы это услышали гвардейцы.
– Вы что, начитались дешёвых… – свирепо зарычал капитан, но тут же осёкся. – А, вон оно что… Бросьте эту затею! – тихо произнёс Лэртон. – Я не хочу убивать вас, Грайн!
– Лучше умереть здесь, чем корчиться в лапах палача, не находите? – грустно улыбнулся лейтенант. – Приступим?
Дожидавшись ответного кивка капитана, он выхватил меч и стремительно атаковал. Лэртон машинально скользнул в сторону, пропуская выпад, и тут же сам нанёс короткий колющий удар. Грайн вздрогнул, наткнувшись на сталь, и как-то нелепо осел на пол.
– И всё же так лучше… – из последних сил прохрипел он, склонившемуся над ним Лэртону. – Правда?
– Правда! – шепнул в ответ капитан.
Грайн вздрогнул всем телом и затих. Лэртон выпрямился.
– Стоять! – в бешенстве заорал он качнувшимся вперёд гвардейцам. – Всем к выходу! Неуса арестую сам!
Подобрав с пола шарфы, он сложил их крест накрест на груди лейтенанта, после чего подошёл к двери покойницкой. Выходя на переговоры, Грайн даже и не подумал закрывать за собой дверь: настолько лейтенант верил в незыблемость традиций.
В полумраке зала стояла одинокая фигура в тёмном плаще.
– Вы арестованы, эрр Неус! Как видите, это всё равно произошло! Так что смерть этого мальчишки была напрасной! Вам не жаль его? Впрочем, вряд ли вы знаете, что такое жалость! – капитан с ненавистью выплёвал резкие фразы одну за другой, словно метал дротики.
– Ну почему же? – раздался дребезжащий голос. – Мне это чувство очень хорошо знакомо.
Старый слуга повернулся лицом к капитану и откинул капюшон плаща.
– Юноша выполнил свой долг – пусть ненадолго, но всё же задержал вас! И я тоже выполню! – сверкнув глазами, торжественно произнёс Гас. Лэртон метнулся к нему, но не успел: старик быстрым движением выплеснул в рот содержимое небольшого пузырька.
– Где Неус?! – заорал капитан, хватая его за грудки.
– Сам ищи! – прокаркал старик. – И не тряси так, всё равно ты ничего мне уже не сделаешь, – рассмеялся он. – Через пять минут я умру!
Лицо капитана превратилось в маску смерти. Неспешно, словно раздумывая, он вынул нож и тихо произнёс:
– Поверь, старик, пять минут жизни – это очень много! Иной раз они длятся дольше, чем сама жизнь…
Огонёк свечи испуганно дрожал, чувствуя близкое дыхание сквозняка, и девушке приходилось прикрывать его ладонью, отчего света едва хватало, чтобы рассмотреть убегавшие вниз крутой спиралью узкие каменные ступени. Впрочем, большего сейчас и не требовалось.
– Вирта, куда мы идём? – тихо спросила шедшая позади королева.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114