Девушка старательно попыталась скрыть охватившую ее радость. Мысль о том, что Роланд будет ее сопровождать согрела душу и избавила от многих сомнений и колебаний. Ее вдруг разом перестали волновать Сумеречье, Измененные и летающие корабли. Все это казалось теперь несущественным и неважным, главное, Роланд никуда не уходит, он будет рядом...
Мысли свернули в греховное русло и Селена опять ужаснулась. И даже была вынуждена напомнить себе, что она будущий священник и Роланд ее не должен волновать никоим образом.
– Значит нам придется двигаться на этом... летающем судне?
– Да, дитя мое, мы не должны терять напрасно время. Ты должна в кратчайший срок добраться до Аламара, и поговорить с тамошними магами – они могут что-нибудь знать о местонахождении остальных Осколков. Я дам тебе письмо к Гериану, королю Далии, думаю, он не откажет в помощи.
Селена с трудом дождалась завершения разговора. Сердце колотилось как сумасшедшее, лицо то и дело краснело, девушке не помогали уже никакие увещевания и напоминания. Оставалось надеяться, что Райнхард был слишком озабочен собственными мыслями, чтобы заметить ее реакцию.
Когда аудиенция была закончена, Селена бросилась к себе в комнату и, уткнувшись в подушку, заплакала. Причин этих слез она объяснить не могла, да и не пыталась. Она просто плакала.

2
Роланд вскинул на плечо давно подготовленный мешок.
– Идем, Тирри. Нам тут делать больше нечего.
Роланд не ждал ответа. За все время, что они провели в соборе, Тирри старательно изображал обыкновенного зверька, не решаясь на беседу даже в комнате Роланда. Карнелиец настолько привык к этому, что слова Тирри заставили его вздрогнуть.
– Куда это ты собрался? – едва слышно проворчал Тирри.
– Тирри! – брови карнелийца поползли вверх. – Решил рискнуть напоследок? А если здесь тоже уши?
– А ты сядь на кровать и сделай вид, что разговариваешь сам с собой, – прошептал зверек.
Роланд послушно сел.
– Так, и о чем это я решил поговорить сам с собой? – бросил он, не глядя на Тирри.
– О Селене, – шепнул Тирри.
Роланд нахмурился.
– Нет, о Селене я не хочу говорить, – пробурчал он. – Все, что было можно, я уже сказал.
– Что-то я не припомню, чтобы ты что-то говорил.
– Я говорил это мысленно.
– А теперь повтори это вслух, пожалуйста.
– Да с какой это стати? – возмутился Роланд.
– Я твой друг или ты меня держишь для охоты на мышей?
– В основном для охоты, – ответил Роланд и тотчас ойкнул – Тирри нещадно цапнул его за палец. – Ладно-ладно... Друг. Как будто сам не знаешь.
– Ну, ежели друг, выкладывай, чего ты с ней не поделил.
– О чем это ты? Мне нет до нее никакого дела. Я свою работу выполнил и хочу сейчас уйти.
– И видеть ее ты больше не хочешь?
– Нет, не хочу.
– И не испытываешь к ней никаких чувств?
– Никаких. Я к ней совершенно равнодушен!
Последние слова Роланд почти прокричал.
– Понятно. Вопросов больше нет. Можешь идти.
– Спасибо.
Роланд поднялся и направился к выходу. Уже открыв дверь, он обернулся.
– Эй, Тирри. А ты чего разлегся?
– Я остаюсь, – отозвался зверек.
– Ничего себе! – растерялся Роланд. – Ты что же, хочешь оставить меня?
– Совершенно верно. Видеть тебя не хочу. Ты мне не друг, ты меня больше не интересуешь. Я к тебе совершенно равнодушен!
Роланд какое-то время молчал, осмысливая услышанное. Наконец с размаху швырнул мешок в стену над Тирри и вернулся в комнату. Мешок падал прямо на Тирри, но тот успел увернуться в самый последний миг.
Роланд сгреб зверька за шкирку и поднес к лицу.
– Вот скажи мне, чудо ты мохнатое, какого черта ты лезешь в наши человеческие отношения! Ну что ты в них понимаешь, а, комок ты шерсти?
– Во-первых, не надо привлекать ко мне внимания, – прошипел рассерженно Тирри.
Роланд бросил его на постель и отвернулся.
– Пожалуйста! Но я надеюсь ты ответишь на мой вопрос?
– Во-вторых, ты хоть и человек, однако в человеческих отношениях, похоже, понимаешь меньше моего.
– Да неужели?
– Совершенно точно. Посмотри на себя внимательно. У тебя же глаза фанатика! Да ты и сам рассказывал, что все детство провел в Сумеречном лесу, в учебном лагере, готовясь стать воином. Потом носился по лесу, изничтожая нашего брата. А затем кинулся как бешеный пес по Армании, разыскивая своего братца. Когда же тебе была нужна самка, в смысле, женщина, ты топал в бордель. И после этого утверждаешь, что что-то понимаешь в человеческих отношениях?
– Это мое дело, – вздохнул Роланд. – Я человек и должен сам разбираться со своими делами.
– А я твой друг, бестолочь. И не собираюсь спокойно смотреть на твои причуды! Только-только в твоих глазах стали появляться какие-то чувства, какая-то осмысленность, как ты тут же задергался как рыб на сковородке.
– Ты это на что намекаешь? – насупился карнелиец.
– На то, что тебе пора повзрослеть и понять, что в жизни есть не только война, месть, Измененные и прочая ерунда...
– Что ты хочешь этим сказать? – повысил голос Роланд.
– Ты и сам прекрасно знаешь. Но если боишься признаться сам себе, пожалуйста, я могу и просветить, что мне, для друга-то – теплого слова жалко? Так вот, Роланд, даже мне, простому Измененному, ничего не смыслящему в человеческой жизни, очевидно – ты втрескался в эту Селену по самые уши, да никак, видно, не осмелишься в этом признаться.
– Чушь!
Роланд подхватил мешок и вновь шагнул к выходу.
– Ты спятил, Тирри, вот что я скажу тебе. Ты просто спятил!
– Вот то-то и оно. Тебе проще измочалить сотню-другую Измененных, или друга оскорбить, нежели признать очевидную вещь.
– Ты бредишь! Ну что ж, если хочешь – оставайся. А я ухожу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135