Там, окруженная яйцеобразной прозрачной оболочкой, покоилась маленькая, не длиннее пальца, костяная игла. Или нечто, похожее на иглу.– Как тебе удалось это, смертный? – спросил Кащей.Воин молча развел руками, но улыбка, прорезавшая его лицо, была куда красноречивей любых слов.– Его имя Тайкес, – заметил Драга. – И он обладает множеством полезнейших способностей, в одной из которых ты теперь убедился сам.– И долго ты искал этого умельца? – обратился Кащей к Драге.– Долго, – честно признался Драга. – Пришлось побродить по свету.Чародей позволил себе улыбнуться. Похоже, опасность миновала. Кащей успокоился, и Драга смахнул пот со лба. Шутка ли, пережить гнев Бессмертного! Мог ведь прихлопнуть сгоряча, перед собственной смертью! Кто их знает, кащеев, их так мало осталось.– Получается, что в борьбе против человечества ты используешь самих людей? – усмехнулся Кащей. – Получается, что твоих собственных сил недостаточно? И что твои пресловутые Древние не могут тягаться с людьми на равных? Это ли не залог твоего поражения?Чародей отрицательно покачал головой.– Во-первых, сейчас я тягался не с людьми, а с тобой, а во-вторых, каждый знает, что клин вышибают клином.Кащей хмыкнул. Его ненависть таяла, превращаясь в нечто, похожее на жалость.– Ты не слышишь меня, чародей. Ты не видишь очевидного. Ты – слепец, а не я. Но, Вий тебе судья. Я признаю свое поражение, ты перехитрил меня. Что я должен делать? – последние слова Кащей буквально выдавил из себя.– Вот это – правильный вопрос, – Драга почувствовал, как его начинает распирать от гордости. Кто еще мог похвастаться, что сумел захомутать самого Кащея?
3
Весь обед Алеша Попович морщился и кривился, показывая, как ему плохо от солонины. Вскоре его терпение лопнуло, и он принялся громко возмущаться.– Сколько же можно питаться этой… Я пропитался насквозь солью, как какой-нибудь варяг!– Сходи косого подстрели, будет тебе и свеженькое, – посоветовал Илья Муромец, усмехаясь в бороду. Он уже понял, к чему клонит Попович, но не собирался облегчить ему разговор. Тем более что повторялось это с завидным постоянством. А теперь, после отъезда княжеского гонца, Лешак, конечно же, усилит натиск.– Зайца? Да он надоел мне пуще пареной репы. Мяса на один укус, а беготни… – Алеша махнул рукой. – Ты не поверишь, но ведь я же худеть стал. Да-да, меня скоро девки узнавать перестанут.Он сокрушенно вздохнул.– В Киев бы, хоть на пару деньков, отъесться бы малость, а? – он с надеждой заглянул в нахмуренное лицо Ильи. – Правильно князь гонцов шлет. Сколько можно на заставах стражу нести? А стольный град кто будет бдить? Надо почаще его проведывать, проверять все ли там тихо-спокойно. Вот в прошлый раз я ж не зря наведался, князя от Тугарина спас.– Может ты и прав, Алеша. Пожалуй, пора и проведать. Кажется, дольше всех в Киеве Добрыня не был, – задумчиво заметил Илья.Богатыри дружно посмотрели на Добрыню, застывшего на дозорной вышке.– Добрыня, слышишь что Илья говорит, в Киев пора ехать! – прокричал ему Попович.– Отчего же не съездить. Ежели надо, значит, съезжу.– И охота тебе, Добрыня, по жаре такой тащиться?! – крикнул Алеша. – Это же не степь, это же сковородка раскаленная.Добрыня внимательно пригляделся к Поповичу.– Ты никак, Алеша, в Киев рвешься? Так ты бы так прямо и сказал, а то ходишь вокруг да около, обхаживаешь меня словно красну девицу!– Так ведь он больше с ними общается, Добрыня, а не с нами, – заметил Илья. – Он же только из Киева вернулся, и месяца не прошло, а мы его назад гоним. Где уж тут научиться с мужчинами разговаривать.Алеша вспыхнул и насупился.– Сами, небось, в мои годы нагулялись вволю, – выпалил он и тут же пожалел. Добрыня, может, и нагулялся, а вот Муромец, на печи-то сидючи…Муромец хлопнул легонько Алешу по плечу.– Ладно тебе, не обижайся на шутки стариковские, езжай.Алеша расцвел и, потирая ушибленное плечо, пошел собираться. Он и не думал обижаться. Все их насмешки давно известны, но надо же уважить стариков, подыграть, разжалобить.Внезапно с вышки раздался встревоженный голос Добрыни.– Гляньте-ка, не иначе змей летит!Муромец пригляделся к еле заметной точке в небе и хмыкнул.– Добрынь, после Путятишны тебе везде змеи мерещатся. Хлеба не надо, дай Змея удавить. Так ведь скоро все выведутся, что тогда делать будешь?– Да точно говорю, змей летит!– Вот что делается от грамоты, – огорченно покачал головой Илья. – Совсем зрение от книжек своих потерял, змея от горного орла уже не отличишь.– Откуда же в степи горный орел возьмется? – удивился Добрыня.– Сейчас поближе подлетит, вот тогда и спросим его, откуда.Гигантский орел завис над заставой и стал нарезать круг за кругом. Попович неспешно достал лук, натянул тетиву.– Сейчас мы поспрашиваем птичку эту, на землю только опустим и поспрашиваем.Алеша быстро прицелился. Стрела сорвалась с такой скоростью, что человеческий глаз был не в силах ее заметить. Однако в самый последний момент орел подался в сторону и стрела ушла в небо.– Ты не приболел, Алеша? – поинтересовался Муромец. – Это же не заяц, как в такого крупного промазать можно?Попович сжал зубы. Для него из лука промахнуться и без чужих насмешек оскорбительно!Следующие семь стрел ушли плотно, одна за другой. Не вырваться птичке, никто еще не уходил от лука Поповича!Однако, орел, похоже, не догадывался о непревзойденном искусстве Алеши. Легко, без резких движений он ушел один раз, другой…Последнюю, седьмую стрелу орел выловил клювом, щелкнул и ее обломки посыпались вниз. Тут уже богатыри опешили не на шутку.– Да это же колдун! – крикнул Добрыня.– Какую проницательность дают людям книги, – оскалился Алеша.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120