– Видимо, узнала после смерти матери, когда стала пропадать в особняке целыми днями.
– Но откуда ваши сведения?
– От нее. После рождения ребенка Роксанна рассказала мне правду: ребенок оказался слабоумным оттого, что его отцом был не я, а Дункан.
– Боже мой…
– А истинным поводом к разводу, – спокойно добавил он, – было то, что она полюбила другого мужчину.
– Дункана?
– Да.
Пола с отвращением вспомнила выражение глаз Роксанны в тот вечер, когда она впервые появилась в особняке – ту волнующую страсть, с которой та следила за отцом, играющим Шуберта.
– Если это правда, – медленно произнесла она, – то становится понятным, почему Дункан убил жену, или, по крайней мере, подстроил ее убийство.
– Чтобы заполучить Роксанну? Пола кивнула.
– Понятно и кое-что еще.
– Что же?
– То, что он собирается убить меня. По той же причине…
* * *
Когда она вернулась домой, Майлз, сидя в постели и попивая кофе, решал кроссворд в «Таймсе». На нем были лишь пижамные брюки.
– Где ты была? Она сняла пальто.
– Заходила в ресторан «Саттера» пообедать.
– Остерегайся потолстеть от их выпечки. Он казался необычно добрым и веселым и напоминал старого Майлза больше, чем когда-либо. Он хлопнул ладонью по постели рядом.
– Полезай сюда и поцелуй самого модного пианиста в Нью-Йорке.
Она стояла в дверях их маленькой спальни, большую часть которой занимала огромная кровать.
– В начале я хочу чашку чаю.
– Я принесу ее тебе через минуту. Живо – поцелуй меня.
И он снова хлопнул по постели. Ей не хотелось входить в спальню и не хотелось, чтобы он к ней прикасался. Впрочем, пока она живет с ним в одном доме, избежать общения невозможно. Она вяло повесила пальто на спинку стула и присела на краешек постели.
– Я не могу до тебя дотянуться, – пожаловался он. – Подвинься-ка поближе, я не кусаюсь.
Она подняла на постель ноги и полезла к нему прямо по электроодеялу. Он обнял ее и притянул к себе на обнаженную грудь.
– Так-то лучше?
Нагнувшись, он поцеловал ее в лоб.
– А теперь, будь добра, расслабься.
– Да, Майлз.
Он казался таким нежным и ласковым, что она и в самом деле расслабилась. Мысли, еще недавно не вызывающие сомнений, вновь показались запутанными.
– Почему ты все время нервничаешь? – прошептал он, поглаживая ей грудь.
– Не знаю. Наверно, просто устала.
Его сильные и нежные ладони, запах чистой кожи и тепло упругого тела действовали на нее подобно наркотику. Кончик языка скользнул ей в ухо, и она закрыла глаза.
– Устала? Но это наилучший повод для того, чтобы улечься в постель, а?
– Пожалуй.
– Звонил Филип. Он уже получил «добро» на гастроли. В следующую субботу мы летим в Питерсберг, затем – Кливленд, Дейтон и еще пара городов, не помню точно. В общем, мы закончим в Чикаго. Всего неделя, но это неплохая разминка…
– Кто это «мы»?
– Роксанна и Филип. Они отправятся со мной.
– Какая любезность со стороны Роксанны.
– Ну разумеется. Мне кажется, тебя не очень волнует эта поездка…
Пола промолчала. Он притянул ее к себе и впился поцелуем в губы, раздвигая губы языком. Почувствовав прикосновение напряженной плоти к телу, она вырвалась.
– Майлз, не сейчас.
– Но почему?
– Пожалуйста… просто, у меня нет настроения… Это было ложью. Пола очень хотела близости, но ее преследовал страх. Майлз начал расстегивать на ней блузку.
– Не говори, что ты этого не хочешь.
– Но это правда.
Выскользнув из его объятий, она уселась на постели, нервно поглядывая на свои ногти.
– Что случилось?
Не глядя на него, она принялась изучать синие с желтым обои, которыми они оклеили стены в прошлом году.
– Майлз, ты не хотел бы развестись со мной?
– Ну еще бы, судя по тому, как я к тебе пристаю…
– Я серьезно.
Молчание. Она тихонько перевела взгляд на него. Лицо его было абсолютно бесстрастным.
– С чего ты решила, что мне нужен развод?
– Роксанна. Думаю, ты ее любишь, и не хочу вам мешать.
Он взял ее за руку. Непроизвольно она попыталась выдернуть ее, затем поддалась.
– Ты боишься меня, не так ли?
– Вовсе нет. Почему я должна тебя бояться?
Он снова притянул ее к себе. Она не сопротивлялась.
– Потому что ты по-прежнему одержима безумной идеей, будто я – это Дункан Эли.
Щека Полы уже покоилась на его груди и он продолжал расстегивать блузку.
– Я уже не думаю об этом. Честно.
В глазах его мелькнули насмешливые искорки.
– Вот уж не верю…
Он снял с нее блузку, затем лифчик. Наклонившись впился в обнаженную грудь губами. Их прикосновения пробудили в ней первобытную, всепоглощающую страсть. Может, она и в самом деле не верила в это. Видит Бог, она и не хотела поверить. Разве можно испытывать страсть к человеку, которого считаешь в душе убийцей?
– Что касается развода, – заметил он, расстегивая молнию на юбке, – конечно, я не хочу его и ты это знаешь. Проблема в том, что ты не можешь преодолеть ревность к Роксанне, хотя она не более, чем друг. А ты – единственная, кого я когда-либо любил…
На миг ей показалось, что он смеется над ней, но она быстро забыла про все, ощущая его в себе и испытывая невыразимое наслаждение, воспоминаний о котором уже почти не осталось в памяти…
Потом она лежала на спине, а когда он принес кофе, уселась и взяла чашку. Затем, снова откинувшись назад, закрыла глаза. Его обнаженное тело вытянулось рядом и он нежно поглаживал ладонью ее волосы. Она погрузилась в глубокий сон.
* * *
Она снова очутилась в доме. В том самом, таящем колдовскую тайну. Дом распадался на фрагменты, подобно портрету Дориана Грея.
Она лежала на латунной кровати посреди огромной и пустой гостиной. Ветер тихо шелестел в кипарисах снаружи, нежно шевеля продранными кружевными шторами на разбитых окнах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57