Двойной ствол н
а этой высоте означал, что растение имело два спороноса Ч случай доволь
но редкий и достаточно опасный, поскольку спороносы хоть и созревали пра
ктически в одно время, все же оставалось небольшое индивидуальное разли
чие, и оно могло окончиться трагически, если второй споронос достиг стад
ии зрелости раньше первого. Дубров взобрался теперь почти к самой чашечк
е, увенчанной огромным двухметровым белым шаром со сморщенной оболочко
й. Ощупав его, он почти безошибочно смог определить степень зрелости, но в
торой споронос… Он раскачивался где-то рядом, всмотревшись, можно было р
азличить за спиной бледное белое пятно. Дубров зажег фонарик и теперь см
ог рассмотреть чуть желтоватую, изрезанную глубокими складками поверх
ность оболочки. Все равно это ничего не дало. Конечно, можно было спустить
ся до развилки и вновь подняться к этому второму спороносу. Но, во-первых,
определение на ощупь никогда не было особенно точным, все равно приходил
ось рисковать, а, во-вторых. Дуброва с самого начала, с того момента, как он
решился на этот поход, не покидало ощущение, что времени у него в обрез, чт
о он опаздывает и дорога каждая секунда… Он не мог бы объяснить причину э
того чувства, но в последнее время привык доверять своим ощущениям и пре
дчувствиям.
Секунду поколебавшись, он решил не тратить время на второй споронос и до
стал нож. Самым трудным и опасным моментом было вскрытие оболочки. Дубро
в знал, что если споронос созрел, то на прикосновение он отреагирует взры
вом, он помнил, как погиб Кольцов… Взрывом его сбило со ствола и швырнуло в
низ на колючки… Можно было, конечно, привязаться к стволу, но он знал, како
й силы может быть взрывная волна, и из двух зол выбрал меньшее… Рука с ножо
м осторожно приблизилась к оболочке и медленно, сантиметр за сантиметро
м, стала погружаться в рыхлую массу. Лоб Дуброва мгновенно покрылся испа
риной, он чувствовал себя так, словно надрезал ножом корабельную мину, да
так оно, в сущности, и было. Конец ножа уперся в преграду. Это была внутренн
яя твердая пленка. Если споронос не созрел, то давление газов в нем еще не
достигло опасного предела… Весь сжавшись, ежесекундно готовый к сокруш
ающему удару, Дубров изо всех сил надавил на рукоятку ножа. Раздался легк
ий треск, и нож, проломив последний твердый слой, ушел в споронос по самую
рукоятку. Ничего не произошло.
«Когда-нибудь я все-таки ошибусь…» Ч подумал Дубров. Если это случится,
его похоронят без всяких почестей. Он нарушал закон, то есть попросту был
обыкновенным преступником. «Но ведь они не знают… Ч подумал он. Ч Не зна
ют и не хотят знать…» Ч Он вспомнил свою единственную попытку объяснить
совету колонии действие масла трескучки. Результат был прост и печален
Ч «галлюцинации, отравление растительными ядами». Таково было официал
ьное заключение на его докладную записку. Наверно, нужно было все остави
ть, вернуться к нормальной жизни, сделать вид, что ничего не произошло, но
для тех, кто попробовал сок трескучки, обратного пути уже не было. На этот
раз ему повезло и не стоило заглядывать слишком далеко в будущее.
Оставшаяся процедура уже не представляла никакой опасности. Он легко вы
резал в спороносе отверстие достаточное, чтобы внутрь можно было просун
уть руку. Нащупал венчик незрелых спор и в самом центре пустое углублени
е для семени. Оно всегда было пустым. Может быть, на тысячу растений одно з
авязывало в процессе своего развития это таинственное семя, о котором ср
еди колонистов было сложено так много легенд. Дуброву ни разу не довелос
ь увидеть его самому. Он опустил руку ниже и нащупал расположенные вокру
г мясистого семяложа масляничные железы. Никто толком не знал, для чего н
ужны трескучие эти железы, выделяющие остро пахнущее, одуряющее масло. Б
иологи считали их атавизмом, остатком органа, который помогал переносу с
пор в те далекие времена, когда здесь существовали какие-то огромные, исч
езнувшие ныне насекомые. Страшно подумать, как много тысячелетий пронес
лось над планетой с того момента, как на ней зародились эти могучие зелен
ые великаны, увенчанные белыми шарами спороносов. Ступни ног у Дуброва з
атекли, веревка, обхватывавшая ствол, врезалась в подошвы, и все же он реши
л проделать всю процедуру по добыче масла в этой неудобной позе, не спуск
аясь со ствола на землю. Почему? Вряд ли он мог это объяснить. Возможно, им р
уководило все то же таинственное предчувствие, шепнувшее, что так будет
лучше всего. Как бы там ни было, он закрепил на поясе фонарь и, вырезав дост
аточное количество масляничных желез, не стал спускаться, пока не набил
ими емкость пресса, не завернул его до отказа и не заполнил склянку масло
м до нужной отметки. Только после этого, завернув пробку на драгоценной т
еперь склянке, он начал спуск. Но, увлеченный выжимкой масла, он начисто за
был о втором спороносе у себя за спиной. От неосторожного движения стебе
ль качнулся под его тяжестью, и Дубров почувствовал, что его спина на мгно
вение уперлась в мягкую податливую поверхность. В ту же секунду оглушите
льный взрыв хлестнул по нему сзади. Страшная сила оторвала руки от ствол
а, приподняла его в воздух и швырнула вниз. Удар был так силен, что на неско
лько секунд он потерял сознание, а придя в себя, понял, что лежит плашмя на
спине, сжимая в руках свою драгоценную склянку. Кости, кажется, не пострад
али, впрочем, теперь это уже не имело значения. Фонарь отлетел далеко в сто
рону, но не разбился и не погас.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14