Лания не могла поехать со мной, чтобы лично представить меня Коленскому, – это было невозможно из-за конспирации, а кроме того, ей пришлось, как она выразилась, «замаливать грехи» за свое долгое отсутствие на работе. В последнее я не слишком поверил, но спорить не стал. Моя командировка на ниобиевый рудник не должна была продлиться больше двух недель, и мне самому хотелось разобраться во всем, что произошло между нами.
В исследовательский центр я попал лишь на следующее утро, когда покончил со всеми делами по своему устройству у администрации рудника. Чиновник, официально занимавшийся моим оформлением, предложил проводить меня в научный центр. Это вызвало у меня удивление, но позже я понял, что рудник полностью принадлежит сопротивлению и выполняет роль своеобразного прикрытия исследовательского центра.
Естественно, я не стал возражать, мы надели каски и спустились в шахту на самый нижний горизонт. Минут двадцать мы шли по длинному извилистому штреку, где не велось никаких работ.
Вскоре штрек закончился глухой стеной. Мой проводник, просунув руку в трещину, привел в действие невидимый механизм. Часть стены перед нами со скрипом уехала в сторону, обнажив бетонные стены туннеля метровой толщины. Лишь сейчас я вспомнил, что здесь решено было построить временную базу для флота. Но лет двадцать назад, когда угроза конфликта с корунцами миновала, строительство законсервировали.
Странно, что «Феникс» об этом до сих пор не пронюхал.
Вскоре извилистый узкий туннель привел нас в подземный зал. Когда-то здесь была пультовая, управляющая энергетическими подстанциями, а теперь весь зал был плотно заставлен неизвестным мне научным оборудованием. Большинство этих установок находилось в рабочем состоянии, и я невольно проникся уважением к людям, сумевшим создать такую махину, не привлекая при этом внимания вездесущих агентов «Феникса».
Наконец, миновав двух секретарей, мы оказались внутри уютно обставленного кабинета с лаконичной табличкой на дверях: «Профессор Коленский».
Человек, сидевший в глубоком кожаном кресле, оказался на удивление молод для такого престижного звания. Суховатый, подтянутый и внешне приветливый, он произвел на меня неприятное впечатление своей излишней показной любезностью. Я бы предпочел более холодный прием.
Мой статус агента внешней безопасности не был для него секретом, а многолетняя служба в управлении давно приучила меня к тому, что наших сотрудников местная администрация встречает без особого восторга.
Стараясь не показать, что я заметил неискренность в его восторгах по поводу моего прибытия, я начал разговор с безобидного на первый взгляд вопроса:
– Как вам удалось создать надежную конспирацию для такого числа людей? Ведь у вас здесь не меньше ста человек.
– Ну, всех вам вряд ли удалось сосчитать – но вообще-то это было для нас самой серьезной проблемой. Прежде чем создавать центр, мы продумали до последней мелочи систему безопасности. Люди, которые согласились здесь работать, никогда не покидают территории центра. Это нелегко, хотя помещений у нас много. Месяца через два люди начинают тосковать по наружному миру. Прогулки по пустыне мало помогают. В общем, приходится с этим мириться. Нам повезло в том отношении, что центр расположен глубоко под землей и защищен толстыми железобетонными стенами, сквозь которые не может пробиться никакое радиоизлучение. Так что локаторами нас не обнаружить.
Пустыня, окружающая нас, позволяет следить за тем, чтобы никто не мог незамеченным покинуть центр или приблизиться к нему. Здесь еще до нас были созданы неплохие системы внешнего наблюдения.
Я заметил, что мой вопрос был приятен Коленскому. Центр был его детищем, и он не мог отказать себе в удовольствии представить его новому человеку в лучшем виде.
Все же одно серьезное сомнение у меня осталось, и я решил не скрывать его от Коленского. Я не понимал, как такое большое и сложное предприятие, нуждающееся в постоянных поставках оборудования и материалов, могло оставаться не замеченным «Фениксом» на протяжении многих лет.
– Это удалось благодаря действующему руднику, – пояснил Коленский. – Все наши поставки идут через него. Формально рудник принадлежит «Фениксу», но там везде работают наши люди. А главное, конечно, в том, что у «Феникса» хватает проблем в Барнуде. До пустыни у них руки не доходят. Какую-то роль сыграло и везение, конечно. Если бы «Феникс» узнал, чем мы тут занимаемся…
Лания много рассказывала мне об этом человеке, и, на мой взгляд, излишне восторженно. Не то чтобы я был с ней не согласен, общее впечатление от встречи определенно было положительным, но всегда обидно, если женщина, к которой ты неравнодушен, считает более интересным другого мужчину. Она не говорила об этом прямо, но именно это следовало из приведенного ею сравнения.
Коленский практически отказался от личной жизни, жена от него ушла, детей воспитывали родственники. Должна была существовать очень серьезная причина, из-за которой он подверг себя добровольному заточению в подземелье на многие годы.
Он не захотел начинать серьезного разговора до тех пор, пока не закончил всех текущих дел с сопровождавшим меня чиновником. Лишь после того, как мы остались одни, он начал разговор сам, не дожидаясь вопросов с моей стороны, и начал как раз с того, что интересовало меня больше всего.
– Как вы думаете, мистер Егоров, почему мы тут сидим столько лет? Почему люди, которые работают со мной, забыли о личной жизни, о своих домах и родных, почему, среди нас не бывает предательства и за все это время «Фениксу» не удалось купить никого из моих сотрудников?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127