Из моря между тем появлялись все новые персонажи этой торжественной встречи. Появились трубачи с раковинами в клешнях, и люди наконец увидели тех, кто беспокоил их по ночам рыдающими, тревожными звуками.
Раковины дружно взревели, но даже в этой непривычной для человеческого уха какофонии звуков нетрудно было уловить новые, неизвестные доселе ноты. Ноты надежды…
Вслед за трубачами появились акванты, тяжело нагруженные дарами моря: странными круглыми колючими сосудами, небольшими раковинами, какими-то сочными водорослями.
Они складывали их невдалеке от палатки, и Неверов, наблюдая все это, никак не мог избавиться от ощущения нереальности происходящего, никак не мог пробиться сквозь мишуру маскарада, сквозь непонятную для него церемонию встречи, к самой сути того, что произошло с Элайн и со всеми ними.
Наконец она сама разорвала этот тягостный круг ожидания, неопределенности и непонимания. Словно вдруг проснувшись, Элайн решительно отстранила акванта, произносившего на своем телепатическом языке приветственную речь, и бросилась на берег.
Через секунду она уже висела на шее у Неверова, обливаясь слезами, и, сбиваясь, путаясь, что-то старалась объяснить. Но все слова вдруг потеряли всякое значение, и лишь через пару минут он нашел в себе силы спросить:
– Ты видела Октопуса?
– Он перед тобой. Я приплыла на нем.
– В чем состояло испытание?
– Не знаю. Я так и не поняла этого. Может, они пытались понять, известны ли нам какие-то иные чувства, кроме ненависти. Я заботилась о ребенке этого «корабля», о маленьком Октопусенке, пока его папаша или мамаша – у них, кажется, отсутствует пол, – плавал по своим делам.
Мы подружились с этим малышом, мне будет нелегко от него отвыкнуть, хотя внешне… Ну да, надеюсь, мне еще удастся познакомить тебя с Козявкой.
– А это что? – Он указал взглядом на упершуюся ему в грудь гигантскую жемчужину.
– Подарок Козявки. Что-то очень важное. Она пыталась мне объяснить, но я так и не смогла понять. Может, позже, во время переговоров, тебе удастся это выяснить.
– Ты думаешь, переговоры состоятся?
– Конечно. Они признали меня, теперь я та самая их женщина из легенды, и прибыли они сюда именно для переговоров с моими соплеменниками.
Переговоры перенесли на следующий день. После всех потрясений их единственный переводчик потребовал время для отдыха. Неверов лишь попросил Элайн немедленно передать аквантам его просьбу защитить базовый лагерь и оставшихся там людей.
Она сказала, что сразу после отбытия вездехода акванты взяли лагерь под свою охрану, не дожидаясь никаких просьб. Там шло непрерывное сражение. Похоже, грайры задались целью любой ценой уничтожить человеческое поселение. Но лагерь благодаря помощи аквантов пока держался.
Вечером, когда гомон на побережье несколько стих и гости отправились спать в свою родную стихию, Неверов стал разбивать для Элайн отдельную палатку. Он и сам толком не знал, почему это делает.
Конечно, она должна была как следует отдохнуть перед завтрашним днем, перевод телепатической речи аквантов потребует от нее огромного психического напряжения, но дело было не в этом…
Он хотел дать ей время привыкнуть к своему возвращению, и, видит Бог, ему самому было необходимо привыкнуть к той новой Элайн, которая сошла с корабля.
Неожиданно легкая женская рука легла ему на плечо.
– Что это ты делаешь, милый?
– Устанавливаю для тебя палатку.
– Разве у тебя нет своей?
– Есть, конечно, но мне казалось, что ты захочешь побыть одна…
– Я и так пробыла одна на этом острове слишком долго. Бесчисленную череду ночей и дней, особенно ночей… Уж не хочешь ли ты добавить к ним еще одну? Я ведь специально выпросила у аквантов отсрочку, чтобы первая ночь моего возвращения принадлежала только нам двоим.
Трубы аквантов пробуждали надежду. Полыхали зарницы за дальними горизонтами океана. В базовом лагере шло непрекращающееся сражение, но они оказались вдвоем в крохотном мирке палатки, и остальной мир потерял для них на какое-то время всякое значение.
Лишь к полудню следующего дня начались долгожданные переговоры с аквантами, и начались они совсем не так, как представлял себе Неверов.



ГЛАВА 37

Всю первую половину следующего дня заняла подготовка к переговорам. Неверов хорошо понимал, что теперь, когда они лишились корабля, а безопасность искантской базы целиком зависела от аквантов, за ними не было никакой реальной силы.
Собственно, предстояли не переговоры. Все, что они могли сделать, – это выслушать предложенные аквантами условия и согласиться на них. Альтернативой могло стать лишь бессмысленное сражение с грайрами в одиночку и как следствие быстрая гибель или ужасный плен, который был хуже любой смерти.
Мрачное настроение не покидало всех троих мужчин. Лишь одна Элайн не разделяла всеобщего уныния. Она верила, что акванты знают, как избавиться от присутствия грайров на Исканте.
– Если бы такой способ существовал, акванты давно бы освободили свою планету от этих паразитов, а не прятались в океане. – Неверов попытался вернуть Элайн на землю.
Но она лишь загадочно усмехнулась. После возвращения со своего острова она вела себя так, словно ей известна тайна, не ведомая остальным. Это раздражало Неверова, и он изо всех сил сдерживался, чтобы не показать свое истинное отношение к ее высокомерному, как ему казалось, поведению.
Одной из далеко не самых легких обязанностей руководителя группы была необходимость излучать постоянную уверенность и поддерживать в своих людях убежденность в том, что ему заранее известно, как добиться положительного результата в любой, даже самой безнадежной ситуации.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112