С ним даже не разговаривали. Но, очутившись в эпицентре сконцентрированного поля мыслей этого чудовищного мозга, он получил ответы на все свои вопросы сразу. Во всяком случае, на те из них, информация по которым была открыта…
Информационное поле второго порядка… То самое таинственное поле, внутрь которого иногда удавалось попасть отдельным провидцам будущего, предсказателям или жрецам, употреблявшим, для этого особые, веками разработанные методики… Сейчас он безо всяких специальных приемов очутился внутри такого поля. Вот разве что само поле было создано искусственным путем.
Безо всяких вопросов-ответов он знал, что впереди, за треугольной стелой, находятся длинные ряды серых ящиков, или, вернее, граненых ячеек с яйцами…
Личинки нуждались в пище. Не простой, растительной пище… Им нужны были гены, аминокислоты, белки… Чужие гены, чужие белки…
Им безразлично, какому организму первоначально принадлежал исходный материал. Самой природой, веками своей чудовищной эволюции они приспособились к тому, чтобы впитывать из подаваемой пищи чужую генетическую информацию, впитывать, перерабатывать и усваивать…
Здесь, внутри этих ячеек, можно было вырастить все что угодно. Любой биологический тип какого угодно мира – нужен всего лишь образец да точно рассчитанный поток аминокислот и прочих составляющих, необходимых для роста.
И не в силах удержаться от того, чтобы получить этому наглядное и конкретное подтверждение, он проделал те несколько шагов, что отделяли его от стелы, закрывавшей проход, и увидел ряды этих плотно упакованных шестигранников – их здесь было тысячи…
Среди этих ящиков, из глубины зала двигалась ему навстречу человеческая фигура.
Она была настолько нереальна в окружавшем его нечеловеческом мире, что Неверов не сразу поверил собственным глазам, хотя мгновением позже уже догадался, кто это может быть, и узнал идущего к нему человека…



ГЛАВА 26

Он обрадовался этому человеку так, словно встретил здесь старого друга. Ковентри! Ковентри Джон! Ну конечно, я должен был догадаться, что на переговоры отправят именно тебя. У кого еще в запасе есть такой опыт, такой набор хитростей и уловок, как у тебя, старый лис!
– Я тоже рад тебя видеть. А что касается переговоров – ты себе льстишь, старина. Не будет никаких переговоров. С какой, собственно, стати? Нам прекрасно известно, что на «Севастополе» нет оружия, способного пробить эти стены, а значит, вы беспомощны, и взятие в плен всей вашей команды всего лишь вопрос времени.
– Ну не настолько же ты в этом уверен, иначе зачем бы ты оказался здесь? Ведь мы могли что-нибудь придумать за это время. Как ты думаешь, Джон, могли?
– Что-то вы наверняка придумали. Ты ведешь себя достаточно нагло для человека, у которого на руках нет ни одного козыря.
– Вот видишь! И я так думаю, с чего бы я поперся в это логово, не имея для переговоров ни одного серьезного аргумента.
– И каковы же твои аргументы?
Сейчас, почувствовав его интерес, Неверов неожиданно резко изменил тон разговора и повел себя вызывающе, почти агрессивно.
– Успеется. Все вы скоро узнаете. Давай сначала разберемся в ваших мотивах. Вернее, в мотивах твоих хозяев. Что им от нас нужно?
– Но ты же уже догадался! Личинкам нужен корм. Им недостаточно растительной пищи, им нужны гены высокоразвитых особей – на планете таковых почти не осталось, и мы вынуждены искать их в другом месте.
– Например, в космосе…
– И в космосе тоже.
– Вам придется оставить нас в покое.
– С чего бы это?
– Скоро узнаешь. – Неверов посмотрел на часы, потом прямо в глаза Ковентри. – Не хочешь мне сказать, что стало с экипажами наших шлюпок? С теми людьми, что сбежали от нас на планету?
– Отчего бы и нет? Пойдем, я тебе их покажу.
Овальная стена зала, вдоль которой вел его Ковентри, все время закруглялась, следуя форме наружной стены купола, но, видимо, между этими двумя стенами было еще достаточно свободного пространства, потому что кое-где в стене виднелись знакомые Неверову отверстия шестигранной формы, которыми заканчивались проходы, ведущие в глубь горы.
Они слишком сильно удалились от вездехода, и Неверов совсем было собрался остановиться и отказаться идти дальше, но тут Ковентри указал на один из таких проходов.
– Это здесь.
Проход, на который указал Ковентри, был в несколько раз шире и выше остальных. До потолка в нем было никак не меньше шести метров, и все это пространство заполняли огромные цистерны, прикрепленные к потолку.
Они чем-то напомнили Неверову гигантские бурдюки, в которых в древности на юге его родной планеты хранили нынче давно забытый напиток…
Во всяком случае, материал, из которого были сделаны стены этих бочек, определенно был мягким. По нему иногда проходили волны какого-то внутреннего движения, он был серого цвета, со слегка влажным налетом и напоминал вывернутую наизнанку кожу какого-то животного.
В диаметре каждая такая бочка имела никак не меньше двух метров, и в ней помещалось тонны четыре жидкости. Всего в этом проходе их было штук триста, и от каждой к полу шел узкий сморщенный шланг, или сосок.
– Что это такое? – спросил Неверов, с недоумением обернувшись к Ковентри.
– То, что ты хотел видеть. Часть твоего экипажа. Ты не туда смотришь. Большое – не всегда самое главное. Ферментация пиши для наших личинок очень сложный процесс. Необходимо длительное время поддерживать в заданных пределах множество параметров: температуру, давление, солевой состав… Только изощренный человеческий мозг может справиться с подобной задачей в индивидуальном порядке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112