Похоже, эти слова произвели на Гурко должное впечатление. Перегородку убрали, и уже через час результаты анализов лежали у Неверова на столе.
Краткое резюме, написанное внизу размашистым крючковатым почерком Гурко, показалось Неверову равносильно смертному приговору:
«Опасных бактерий нет. Вирусов нет. Ядовитые вещества отсутствуют. Органика абсолютно непригодна для пищи – другое строение аминокислот».
Они голодали уже целый месяц, и Неверов знал, что, если в очередной раз придется урезать паек, на корабле начнутся голодные бунты.
Уже и сейчас многие пассажиры, никогда не знавшие сурового чувства голода, открыто выражали свое недовольство. Они разбивались на группки, создавали какие-то тайные общества и комитеты. И это было верным предвестником надвигавшейся бури.
Грегори Делони мучительно хотелось есть. Все его большое тело пропиталось голодом, и каждая клеточка молила о пище. Это было несправедливо. Это было неправильно. Ведь именно он, Делони, помог капитану Неверову в самый ответственный момент. Если бы не его помощь, людям Неверова никогда не удалось бы захватить рубку, а затем и весь корабль. И вот теперь они объявляют о равномерном, справедливом распределении продуктов!
Второй месяц его рабочий дневной паек состоит всего из двухсот граммов размороженного хлеба и банки консервированных овощей!
Разве это правильно, что он, работающий как вол механик (все-таки его повысили в должности, хоть в этом проявив какую-то справедливость) получает пищи столько же, сколько любой бездельничающий в своей каюте пассажир?!
И сколько это еще будет продолжаться? Они еще не начали высадки, идет какая-то бесконечная подготовка, потом шесть месяцев придется ждать первого урожая. К тому времени, когда он созреет, есть его уже будет некому.
Неожиданно он ужаснулся, во всех деталях представив себе то, что произойдет на корабле в ближайшие два-три месяца. В первую очередь умрут старики. Потом дети и женщины. В живых останутся лишь работающие члены команды – элита, к которой он сам сейчас принадлежал. Разве этого он хотел? Но и доводящее до безумия полуголодное состояние тоже не выход. Они попросту не дождутся урожая или обессилеют настолько, что любая опасность, любая тварь, любая болезнь на поверхности Исканты покончит со всеми колонистами сразу…
Должен быть какой-то другой выход. Но какой? Как механик космического корабля, он прекрасно знал, чем отличаются пассажирские лайнеры от исследовательских звездолетов.
На них не было гидропонных оранжерей для воспроизводства продуктов. Воду, воздух – это все они могли регенерировать и, если нужно, восполнять небольшие утечки. Но механизмы были бессильны перед созданием сложной органики, необходимой для поддержания жизнедеятельности в человеческом теле, и сейчас эта жизнедеятельность медленно угасала.
Он чувствовал слабость во всех мышцах, не прекращавшуюся резь в желудке и голод, затмевавшие все мысли. По ночам ему снились только бифштексы, и он знал, что многие члены палубной команды, обслуживавшие энергетические установки, давно уже сварили и съели ремни от своей формы. Что будет дальше? Что они там себе думают в комитете, который избрали месяц назад?
Грегори Делони прекрасно понимал, что они так же бессильны перед этой проблемой, как он сам, но сейчас ему нужно было кого-то обвинить в своих непрекращающихся мучениях, ему нужен был козел отпущения… Или какое-то новое решение, какой-то новый подход к проблеме, который никому еще не приходил в голову.
В той другой, прошлой и сытой жизни он любил решать сложные технические головоломки. Почему бы не попробовать решить одну из них сейчас? Тем более что наградой за правильное решение может быть не красивое сочетание цифр, а нечто более существенное.
Итак, что же собой представляет гидропонная оранжерея, которая есть на исследовательских кораблях и которой у них нет? Что собой представляет это сложное сооружение с инженерной точки зрения?
Прежде всего это свет. Мегаватты энергии, идущие на осветители, в лучах которых только и может происходить хлорофилловый, зеленый синтез.
На «Севастополе» нет рассчитанных на такие нагрузки генераторов и энергетических установок. Кроме того, у них нет специальных площадей, оснащенных гидропонным поливом, у них нет специальных растворов питательных солей… Он мог бы до бесконечности продолжать этот перечень.
До начала смены оставалось еще два часа, и Делони закрыл глаза, пытаясь хотя бы во сне, на время, избавиться от чувства голода. Однако едва он смежил веки, как увидел аппетитный истекающий соком бифштекс с тонкой коричневой корочкой и ароматом грибной подливки.
Чертыхнувшись, Грегори перевернулся на другой бок и постарался не думать о пище. «Думай о чем угодно, только не о еде. Вот разве что маленький кусочек хлеба… такой, как я съел три часа назад. Размороженный и хрустящий, смазанный маслом, а еще лучше, накрытый толстым ломтем колбасы, с зеленым листом салата и…»
Он вскочил, бешено осмотрелся, словно пытаясь найти источник своих мучений. Но в кубрике, кроме него, никого не было. Три двухъярусные койки останутся пустыми до конца смены. Терзавшее его чувство голода находилось внутри его большого организма, он носил его с собой и ничего не мог с этим поделать.
Окончательно убедившись, что заснуть не удастся, Делони потуже затянул брезентовый ремень – тот самый, что давно уже отыскал на складе в качестве замены съеденному (кстати, тоже довольно вкусному, если забыть про запах). И решил пройтись по кораблю. Если идти не слишком медленно и не слишком быстро, чувство голода несколько утихало, хотя Грегори и шатало от слабости во время подобных бесцельных прогулок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112