Даже его довольно дилетантских знаний в области эволюции и биоценоза было достаточно для того, чтобы понять — жизнь может развиваться только в едином комплексе. Между растительным и животным миром не существует четкой границы. На тех планетах, на которых зародилась жизнь, включая и Землю, всегда можно было встретить переходные формы, несущие в себе признаки животных и растительных организмов одновременно.
Очень многие виды просто не могли бы существовать без симбиоза друг с другом, а нормальное развитие эволюции в условиях такого странного перекоса, как на Ароме, не могло продолжаться. Получалось, что на этой планете оно было ненормальным и могло произвести на свет совершенно неизвестные формы жизни. А то, что об этом ничего не знали ученые, несмотря на долгое существование на Ароме земной колонии, еще ни о чем не говорило. Ротанову не раз приходилось сталкиваться со случаями, когда на, казалось бы, полностью изученных планетах открывались совершенно неожиданные факты, переворачивавшие с ног на голову хорошо разработанные теории.
Ровный ход его мыслей был нарушен сигналом тревоги, пришедшим от десантников, замыкавших колонну. Вскоре выяснилось, что тревога была ложной. Десантники приняли движущийся в пустыне небольшой пылевой смерч за живое существо и на всякий случай дали сигнал. Как оказалось, не напрасно. Слишком уж странно вел себя этот приблизившийся к отряду вплотную пылевой смерчик.
Прежде всего не чувствовалось никакого ветра, без которого зарождение смерчей было, вообще говоря, невозможным, да и движение этого странного смерча, высотой всего-то метра в три, казалось непривычно осмысленным.
Он обошел отряд с левой стороны по широкой дуге, умчался вперед, а затем вернулся и начал кружиться вокруг отряда, иногда подолгу оставаясь на месте, на расстоянии нескольких метров от десантников, словно разглядывал непрошеных пришельцев. По команде Зарудного отряд остановился, и десантники взяли на изготовку свои тяжелые бластеры.
Ротанову казалось нелепым и смешным стоять неподвижно с оружием, направленным на какой-то песчаный вихрь, но он не возразил ни слова, хорошо зная по собственному опыту, как часто привычные явления на чужих планетах оборачиваются совсем не тем, чем они кажутся человеку, привыкшему втискивать новые данные в прокрустово ложе устоявшихся представлений.
Смерч неожиданно перестал вращаться и прекратил какое бы то ни было движение вообще.
Произошло то, что представлялось совершенно невозможным. Перестали двигаться даже отдельные пылинки внутри вихревого столба. Казалось, смерч замер, зафиксировавшись в вязкой жидкости, и законы тяготения больше не властвуют над ним.
Затем пылинки стали медленно стягиваться к центру, постепенно формируясь в какую-то фигуру, отдаленно похожую на человеческую.
— Не спешите со стрельбой! — крикнул Ротанов, но было уже поздно, нервы у десантника, стоявшего напротив пылевого столба, не выдержали, и он нажал на спуск.
В том месте, где только что появилась непонятная фигура, похожая на статую, вылепленную из песка и пыли, вспыхнул ослепительно белый шар плазменного разрыва, в лицо ударил горячий ветер взрывной волны, а когда дым и пар, в который превратился песок на месте взрыва, отнесло в сторону, только воронка с оплавленными краями напоминала о том, что здесь произошло.
ГЛАВА 11
Зурган Асланов служил в десанте третий год. И это именно у него не выдержали нервы полчаса назад, когда в огненной вспышке исчезло непонятное создание, вылепленное песчаным вихрем.
Он нисколько не жалел об этом. Хотя и получил нагоняй от своего командира за стрельбу без команды. Все непонятное следовало уничтожать в зародыше, пока оно не окрепло и не сделало из тебя бифштекс. Эту немудреную истину он вынес из своих трехлетних скитаний по чужим планетам.
Простая осторожность заставила нажать его на спуск армейского бластера, а вовсе не трусость. По крайней мере, он предпочитал так думать.
И нотация, полученная им от начальника экспедиции, казалась Зургану совершенно незаслуженной. Если бы здесь была возможность влепить ему пару нарядов вне очереди, Зарудный, по просьбе Ротанова, непременно бы это сделал. Хотя Ротанов подчеркнуто старался не вмешиваться в дела лейтенанта.
Зурган с презрением относился к их новому командиру, слишком «гражданскому», по его мнению, человеку, пытавшемуся за их счет решать какие-то свои проблемы.
Асланов сел в посадочный бот, чтобы раз и навсегда покончить с надоевшей военной службой, и не собирался выполнять приказы какого-то дилетанта, которого наверняка объявят преступником после того, что он устроил на «Разгоне».
Но сначала нужно было добраться до поселения. Поэтому он молча выслушал разнос своего командира, который, не в пример Ротанову, был, по крайней мере, кадровым военным. И в общем-то имел полное право упрекать его за выстрел, сделанный без команды.
Вместо того чтобы вступать в пререкания с лейтенантом, Асланов стал думать о том, как побыстрее избавиться от своих воинских обязанностей. Конечно, нарушение присяги поставит его вне закона, но, по его глубокому убеждению, соблюдать федеральные законы на этой богом забытой планете никто не станет.
Когда они войдут в поселение, начнет смеркаться. Асланов решил отстать от отряда. Находясь в арьергарде, это несложно сделать незаметно, а там ищи ветра в поле…
Он сбросит с себя этот тяжеленный защитный костюм, который, как иногда ему казалось, начал Уже врастать в его кожу. Он найдет себе подходящую женщину… Говорят, в таких вот отдаленных колониях много свободных женщин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126