— Синьора, синьора, ваши друзья— в театре? Она не реагировала, продолжая свою неслышимую беседу.— Синьора, — повторил он, на сей раз коснувшись ее плеча, — ваши друзья— они тут, в театре?— Вельти, — отозвалась она, не поднимая взгляда, — я попросила их встретить меня после спектакля.Полицейский вернулся с рюмкой и стаканом. Брунетти протянул рюмку женщине:— Выпейте, синьора.Она приняла рюмку и так же отрешенно выпила, затем выпила и воду, поданную комиссаром— совершенно так же, словно не почувствовав между ними никакой разницы. Он забрал у нее рюмку со стаканом и отставил в сторону.— Когда вы его видели, синьора?—Что?— Когда вы видели его в последний раз? .— Хельмута?— Да, синьора. Когда вы его видели?— Мы приехали вместе. Сегодня вечером. Потом я пришла сюда после…— ее голос пресекся.— После чего, синьора?Прежде чем ответить, она вгляделась в его лицо.— После второго действия. Но мы не разговаривали. Я пришла поздно. Он сказал только… нет, ничего не сказал.Чем вызвано ее замешательство — сильным потрясением? Плохим знанием языка? Ясно одно — сейчас задавать ей вопросы бесполезно.Сзади с грохотом обрушилась новая волна аплодисментов, они то стихали, то снова усиливались при выходе солистов. Женщина отвела глаза от его лица и опустила голову, словно завершив наконец свой внутренний диалог. Брунетти велел полицейскому побыть с ней, объяснив, что за ней зайдут ее друзья и тогда ее можно отпустить с ними.Оставив ее, он вернулся в гримерную. Судмедэксперт и фотограф, успевший подъехать, пока Брунетти беседовал с синьорой Веллауэр, как раз собирались уходить.— Еще что-нибудь? — поинтересовался у Брунетти доктор Риццарди.— Нет. Вскрытие?— Завтра.— Сам сделаешь?Рмццарди задумался, прежде чем ответить.— Вообще-то у меня график, но раз уж я осматривал тело, то квесторе, скорее всего, меня попросит и об этом.— А когда?— Часов в одиннадцать. Надо управиться до полудня.— Тогда я заеду, — сказал Брунетти.— Это лишнее, Гвидо. Тебе незачем тащиться на Сан-Микеле Венецианское название маленькой площади обычно возле церкви.

. Можешь позвонить, или я сам позвоню тебе на работу.— Спасибо, Этторе, но я все-таки к вам заеду. Я там давненько уже не был — пора навестить могилу отца.— Ну, как хочешь. — Пожав руку Брунетти, судмедэксперт сделал шаг к двери и, помедлив, добавил: — Это был последний из гигантов, Гвидо. Он не должен был так умереть. Страшно жаль!— И мне, Этторе. мне тоже очень жаль.Доктор вышел, а следом за ним и фотограф. Едва они удалились, как один из двоих санитаров, стоявших у окна и куривших, поглядывая на публику, проходившую внизу через кампо Венецианское название маленькой площади обычно возле церкви.

, обернулся и направился к трупу, лежавшему теперь на полу на носилках.— Что, уносить? — осведомился он безо всякого интереса.— Нет, — ответил Брунетти. — Пусть сначала все уйдут из театра.Напарник, остававшийся у окна, выкинул туда окурок и подошел к другому концу носилок.— Долго ждать-то? — спросил он, даже не потрудившись скрыть раздражение. Плотный коротышка, судя по выговору — неаполитанец.— Не знаю, долго или недолго, но придется подождать, пока все не уйдут из театра.Неаполитанец закатал белый рукав халата и красноречиво посмотрел на часы.— Знаете, у нас ведь смена только до полуночи, а потом мы в госпиталь не поедем.Первый санитар подхватил:— У нас и в уставе профсоюзном сказано, не положено задерживать после смены, или оформляйте нам суточное дежурство. Не знаю даже, как нам быть с этим, — он указал на носилки кончиком туфли, словно на какую-то случайную находку на улице.На какой-то миг у Брунетти возникло искушение вступить в дискуссию, но так же быстро и пршло.— Вы оба останетесь здесь, и чтобы ни в коем случае не открывали эту дверь без моего распоряжения 1 — и, не слыша ответа, переспросил; — Вам понятно? Обоим? — Однако ответа снова не последовало, и пришлось повторить: — Понятно?— Да, но устав профсоюза….— К черту профсоюз и к черту его устав, — взорвался Брунетти. — Только попробуйте вынести его отсюда до моего распоряжения, и окажетесь за решеткой, как только плюнете на тротуар или выругаетесь в публичном месте. Я не намерен устраивать цирк с перетаскиванием трупа туда-сюда. Так что будете ждать, пока я вас не отпущу. — И, уже не спрашивая, поняли его или нет, Брунетти повернулся и вышел, хлопнув дверью.На площадке у выхода из коридора творилось невообразимое. Множество людей в сценических костюмах сновало туда-сюда, поглядывая на дверь гримерки, — по жадному огоньку в их глазах комиссар понял, что новость уже успела распространиться. Он наблюдал, как она расходится все дальше: как голова приникает к голове, а потом поворачивается в сторону коридора, по направлению к двери, за которой скрывается то, о чем пока можно только догадываться. Неужели им так хочется поглазеть на труп? Или просто нужно о чем-то поболтать завтра за стойкой бара?Когда он наконец вернулся к синьоре Веллауэр, с ней уже были двое, мужчина и женщина, оба значительно старше нее. Женщина стояла на коленях, обняв молодую вдову, теперь рыдающую не таясь. Полицейский подошел к Брунетти.— Я же сказал— пусть уходят, — ответил тот.— Прикажете мне пройти с ними, синьор?— Да. Вам сказали, где она живет?— Около Сан-Моизе, синьор.— Хорошо. Это недалеко, — проговорил Брунетти и добавил: — Не давайте им ни с кем говорить, — он имел в виду журналистов, они наверняка уже обо всем прослышали, — И не выходите через служебный подъезд, постарайтесь как-нибудь пробраться через театр.— Есть, синьор, — ответил полицейский и отсалютовал так браво, что Брунетти даже пожалел, что санитары этого не видят.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78