Но нет, не верится, — у них с Паолой достаточно приятелей самой разнообразной сексуальной ориентации, так что даже если это обвинение справедливо, все равно— дело не в нем.— Ну? — спросила наконец певица.— Что — ну? — отозвался он.— Вы не собираетесь спросить нас— правда ли это?Он покачал головой:— Правда это или нет— в данном случае не важно. Важно только, действительно ли он собирался выполнить свою угрозу и рассказать все вашему мужу.Бретт Линч обернулась и пристально посмотрела ему в лицо. Потом заговорила недрогнувшим голосом:— Он бы точно ее выполнил. Это было ясно каждому, кто хорошо его знал. А муж Флавии свернул бы горы, чтобы забрать детей к себе. — Когда она назвала имя подруги, взгляды женщин на мгновение скрестились. Бретт откинулась назад в кресле, засунула обе руки в карманы и вытянула ноги.Брунетти разглядывал ее. Ну откуда у него такое предубеждение — то ли из-за ботинок этих сверкающих, то ли из-за квартирки, из-за эдакой небрежной демонстрации богатства? Он пытался увидеть ее свежим оком— как в первый раз: вот женщина тридцати с небольшим лет, оказавшая ему гостеприимство, а теперь и доверие. В отличие от своей работодательницы — если Петрелли и в самом деле ею является, — она не принимает театральных поз и ничем не пытается подчеркнуть хищную англосаксонскую красоту своих черт.Он заметил, что прядки ее элегантно подстриженных волос на затылке чуть влажные — как будто она недавно принимала ванну или душ. Переведя взгляд на Флавию Петрелли, он подумал, что и у нее тоже, пожалуй, вид свежий, как после купанья. И поймал себя на том, что погружается в эдакую соблазнительную фантазию— две нагие женщины обнимаются под душем, груди к грудям, — и поразился, как сильно она его разволновала. Господи, как же все просто было в Неаполе — удар на удар, и баста!Вопрос американки вывел его из задумчивости:— Надо ли вас понимать так, что Флавия, по-вашему, на такое способна? Или я?— Об этом пока слишком рано говорить, — ответил он, покривив душой. — Пока что рано говорить о подозреваемых.— Зато не слишком рано говорить о мотивах, — парировала певица.— Пожалуй, — согласился он. Что и говорить, у нее таковые явно налицо.— Полагаю, это означает, что они есть и у меня, — добавила американка.Более странного признания в любви Брунетти слышать не доводилось. Или в дружбе? А может, в верности своей хозяйке? А еще говорят, что итальянцев не поймешь! Что ж, будем лавировать.— Повторяю, о подозреваемых говорить еще рано. — Тут он резко свернул в сторону: — Как долго вы пробудете в городе, синьора?— Пока идет спектакль, — ответила певица. — Это еще недели две. До конца месяца. Хотя на выходные хотелось бы выбираться в Милан, — произнесла она утвердительным тоном, хотя, по сути, спрашивала его разрешения.Он кивнул, выразив тем самым и свое участие, и официальное разрешение покидать город.— А потом не знаю, — продолжала она. — У меня нет других контрактов до… — Она замолчала и посмотрела на подругу, которая тут же подсказала:— До «Ковент-Гардена». Пятого января.— А до этого срока вы будете в Италии?— Конечно. Или тут, или в Милане.— А вы, мисс Линч? — он повернулся к ней.Взгляд ее был холоден, холоден оказался и ответ:— Я тоже буду в Милане, — и уточнила, безо всякой нужды: — С Флавией.Он вытащил записную книжку и попросил их миланский адрес. Флавия продиктовала, добавив еще и номер телефона, о чем он не просил. Он записал, убрал книжку в карман, поднялся и официальным тоном поблагодарил:— Спасибо вам обеим, что уделили мне время.— Вы намерены еще беседовать со мной? — спросила певица.— Это будет зависеть от того, что я узнаю от остальных, — сказал Брунетти и сразу пожалел — о явственной угрозе в произнесенных им словах, а не об их откровенности. Уловив лишь первое, примадонна подняла с пола ноты и углубилась в них. Он, Брунетти, ее отныне и вовеки не интересует.Он сделал шаг к двери и оказался внутри одного из световых потоков, затоплявших комнату. Подняв глаза на его источник, он обернулся к американке и не утерпел:— Как вы ухитрились устроить эти окна?Она перешла ему дорогу и встала в дверях, лицом к нему:— Вас интересуют сами окна или разрешение на их установку?— Разрешение. Она улыбнулась:— Я дала взятку главному архитектору.— Сколько? — спросил он машинально, подсчитывая в уме общую площадь потолочных окон. Шесть штук, каждое никак не меньше метра.Очевидно, она достаточно долго прожила в Венеции, чтобы не оскорбляться столь неделикатным вопросом, — улыбнувшись еще шире, она ответила:— Двенадцать миллионов лир, — таким тоном, словно сообщила температуру воздуха.Получается, прикинул Брунетти, половина его месячного жалования за каждое окно.— Но это было два года назад, — добавила она, словно извиняясь, — Говорят, с тех пор расценки повысились.Он кивнул. В Венеции даже тарифы на взятки подвержены инфляции.В дверях они обменялись рукопожатием, и он удивился теплоте ее улыбки— словно этот разговор о взятках невольно сблизил их, превратив как бы в сообщников. Она поблагодарила его за визит — что было и вовсе излишним. Он ответил еще любезнее и подивился искренней теплоте собственного, голоса. Неужели его так просто победить? Неужели одно только признание в коррупции сделало ее в его глазах более человечной? Уже попрощавшись, он все размышлял об этом, спускаясь по лестнице и умиляясь старым ступенькам под ногами, неровным, словно волны. Глава 9
Вернувшись в квестуру, он узнал, что офицеры полиции Альвизе и Риверре уже наведались на квартиру маэстро, осмотрели его личные вещи и забрали кое-что из бумаг и документов, каковые в настоящий момент переводятся на итальянский.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78