– Тебе самому нужен доктор, – сказала я со слабой улыбкой. – Смажь йодом эти царапины.
– Да. Конечно. Послушай, Энн, я серьезно. Может, кому-нибудь нужно остаться с тобой. Я имею в виду...
– Я знаю, что ты имеешь в виду.
– Не знаешь! Если ты думаешь, что я подразумеваю...
– Ну, что ты подразумеваешь?
Еще несколько обменов репликами такого рода – и мы бы стали кричать друг на друга. Ссора развивалась старыми знакомыми путями, и она закончилась бы так, как заканчивались все наши ссоры. Но она не получилась точно такой же. Я не могу упрекнуть ни Джо за то, что он отступил, ни себя. Переходить на грубость мы боялись. Мы оба боялись, что когтистая и слезливая история повторится.
Я очнулась от короткого тяжелого сна и обнаружила, что в комнате темно, а Джо рядом нет. Выразительные звуки плещущейся воды из ванной говорили о том, где он находится, и я, заставив себя слезть с кровати, пошла готовить кофе. Когда я шла мимо ванной комнаты и взглянула в зеркало, то увидела, что мои глаза глубоко запали и стали так же невыразительны, как и у моих тезок.
Джо никогда много не спал, и ночь, прошедшая без новых вспышек, полностью восстановила его силы. Я же была опухшей от бессонницы и не могла ответить на его раздражающую бодрость ничем, кроме апатии. Я накормила его завтраком, приготовив яичницу в последней чистой сковородке, и выпила три чашки кофе. Подкрепившись таким образом, я надеялась, что смогу съездить в аэропорт и обратно.
Мы позаимствовали автомобиль у одного из моих друзей и поэтому находились наедине до самого последнего момента. Поездка прошла почти в полном молчании. Мы прибыли раньше назначенного часа, но Джо не захотел задерживаться.
– Терпеть не могу слоняться по аэропорту, повторяя разные глупые вещи снова и снова, – сказал он мрачно. – Давай попрощаемся. До встречи.
– Хорошо, – согласилась я.
Джо неуклюже обнял меня и поцеловал в паре дюймов от моих губ. Прежде чем я могла ответить ему и обнять, он развернул меня и слегка подтолкнул. Я, пошатываясь, сделала несколько шагов, прежде чем ощутила равновесие. Когда я обернулась, он уверенным шагом направлялся к воротам.
Я вышла из здания и села в автомобиль. Самолеты садились и взлетали. Наконец огромный серебристый монстр взмыл в небо при реве реактивных моторов, и я решила, что Джо находится в этом самолете. Я наблюдала, как он сделал круг и стал набирать высоту, пока не превратился в точку на небе. Воздух был уже теплым и влажным. Наступал новый жаркий день.
III
Я могла бы снова лечь в постель, но знала, что не усну. У меня было два неприятных дела, и я выбрала то, которое мне казалось менее неприятным. Читать экзаменационные работы я могла, по крайней мере, сидя.
Часом позднее я сидела, все еще вглядываясь в первое предложение первой работы. Оно гласило: «Джон Китс родился в 1792 году». Даже дата была ошибочна. Я боялась, что если возьму свой красный карандаш и исправлю дату, то начну писать корявые и нелицеприятные замечания. Поэтому я сидела не двигаясь, удивляясь, как это первокурсники могут начинать работу словами:
«Тот-то и тот-то родился в...» Самолет Джо подлетал уже к побережью океана. Был хороший день для полетов – ни одного облачка на небе.
Стук в дверь моего кабинета принес приятное облегчение. Даже студента я увидела бы с удовольствием, за исключением, может быть, того недоумка, который написал эту работу.
– Войдите, – сказала я.
Это был не студент. Это был Кевин, мой покинутый соавтор и хороший приятель. Он, улыбаясь, стоял на пороге. В руке у него был бумажный стаканчик.
– Кофе? – спросил он.
– Благодарю.
– Я не задержусь. Я только подумал...
– Заходи. Я не могу сейчас заниматься этими дурацкими экзаменационными работами. Может быть, поговорив с кем-нибудь, кто знает, как разговаривать и писать по-английски, я буду чувствовать себя лучше.
Кевин опустился на студенческий стул возле моего письменного стола.
– Джо благополучно отбыл?
– Угу.
Кевин кивнул и с симпатией посмотрел на меня. С дружеским беспристрастием я решила для себя, что он внешне один из самых интересных среди моих знакомых – высокий, стройный. Его густые темные волосы вились вокруг ушей и поэтически огибали высокий интеллектуальный лоб. У него были восхитительные маленькие ямочки на щеках, вызывающие материнский инстинкт у всех женщин. Его нос был тонким, с узкими ноздрями, не способными раздуваться. Его чувственные губы, казалось, неспособны были произносить жестокие слова. Несмотря на тонкость черт, в нем не было изнеженности. Он хорошо играл в теннис и плавал, его тело было такое же складное, как и лицо. И при виде его впечатлительные студентки забывали, о чем хотели спросить. Мне стало лучше.
– У него будет изумительное лето, и он переделает много дел, – сказала я, оживляясь. – А как будет у нас?
Длинные ресницы Кевина затрепыхали и опустились.
– Я пришел вот о чем сказать тебе, Энн. Я очень не люблю приносить плохие новости после... Это плохие новости для меня, но, возможно, они не столь плохи для тебя. Ты могла бы присоединиться к Джо...
– О, нет, – возразила я горестно. До сего момента я не представляла, как важно для меня выполнение нашего плана на лето. Без него мне не на что было опереться. Надо было быть слабоумной, чтобы последовать за Джо. И это было бы еще хуже, чем ехать с ним с самого начала.
Кевин сидел в молчании. Его губы печально изогнулись.
– Извини, – сказал он вслед за этим.
– Что случилось?
– Это все мои родители. Помнишь, я рассказывал тебе о том, что они боролись за те деньги?
– Какие деньги?
Большие красивые карие глаза Кевина встретились с моими.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85