На нем не было никакой одежды, его подготовили к хирургической операции. Казакова стояла со скальпелем в дрожащей руке. Она не могла решиться на то, ради чего они все собрались.
– Режь! – приказал Сутулый.
– Не могу! – На глазах у нее выступили слезы.
– Ты же хирург, кандидат медицинских наук, – уже спокойно произнес Павел, решив избрать другую тактику. Он давно понял, что вся преступная затея держится на нем.
– Все равно не могу! – Люба выронила скальпель и зарыдала.
– Другой скальпель есть? – спросил Герасимов у Гарика.
Врач «скорой помощи» порылся в чемоданчике с инструментами и достал другой скальпель. Он молча протянул его Сутулому.
– Где резать? – поинтересовался тот.
– Ты не сможешь, – сказала женщина сквозь всхлипывания.
– Тогда не тяни! – вновь повысил голос Павел. – Неужели не понимаешь, что обратной дороги нет, а затяжка времени равносильна тюрьме! – Резкий тон Сутулого подействовал на Казакову. Женщина выпрямилась и опять взялась за скальпель. Рука ее уже не дрожала. Она уверенно произвела вертикальный разрез с правого бока брюшной полости… Все, затаив дыхание, смотрели, как Люба извлекает почку. Она внимательно рассмотрела ее на свету. Почка была розовой, с гладкой поверхностью и нормальных размеров.
– Ну как? Годится? – поинтересовался Герасимов.
– Здоровый орган, – коротко ответила Казакова. Она через сосуды заполнила почку спецконсервантом и наложила на них зажимы. Затем поместила орган в специальный целлофановый пакет, заполненный консервантом, а уже этот пакет поместила в другой пакет, также заполненный консервантом. Затем она опустила почку в термос со льдом и закрыла его.
– Скоро что ли? – подал голос протрезвевший сторож. Его подташнивало и он с трудом сдерживался.
– Заткнись! – прикрикнул на него Сутулый. – Не до тебя.
– Приготовь шприц, – попросила Люба мужа. Гарик отколол кончик ампулы и набрал лекарство в шприц.
– Достаточно? – поинтересовался он у супруги, которая уже поставила термос в чемоданчик и складывала туда инструменты.
– Вполне. Введи лекарство бедняге в вену. Игорь вновь стянул жгут на руке челночника и сделал ему укол. Через короткий промежуток времени тот пару раз дернулся, выгнувшись всем телом и затих. Гарик перекрыл подачу закиси азота и кислорода и снял с него маску.
– Что с ним? – Герасимов посмотрел на женщину.
– У него произошло сокращение мышцы сердца, – пояснила Люба. – И он умер.
– Я надеюсь, у тебя хватит ума замести следы? – обратился Сутулый к сторожу крематория.
– Через полчаса все будет блестеть, – заверил Сергей. – Только перенесите мне тело вон на тот стеллаж, – попросил он. – Одному не справиться. – Он брезговал прикасаться к покойному и поэтому лукавил.
Павел накрыл труп простыней и они с Гариком молча перенесли его на стеллаж рядом с печью… Сутулый уже тронул машину скорой помощи с места, когда заговорила рация.
– Где пропадаете, черт вас дери, – поинтересовался недовольный голос диспетчера.
– Шину прокололи, – оправдывался Сутулый. – Запаски нет, пришлось монтировать на дороге.
– Примите вызов, – уже беззлобно пробурчал диспетчер и продиктовал адрес. Потом от себя добавил: – Совсем перестали выделять средства на техническое оснащение, а из-за этого, между прочим, гибнут ни в чем неповинные люди.
Двигатель урчал на повышенных оборотах. Сутулый выжимал из машины все, на что та была только способна. Машина мчалась по пустынным улицам ночного города с пронзительным воем сирены, отпугивая бездомных собак. Перед въездом на территорию Первой городской больницы Павел отключил сирену и остановился перед входом в отделение гемодиализа.
– Я позвоню, – сказала Люба и вышла из машины, прихватив с собой чемоданчик.
– Наконец-то, – услышала она голос профессора, который ждал ее у входа.
– Абрам Семенович? Ты даже не представляешь, как я рада, что ты уже здесь. Одна я сошла бы с ума, – и она передала ему чемоданчик.
– Я подготовил клиента к операции. – Для общения с Казаковой Элькин избрал деловой тон. – Ты сможешь мне ассистировать?
– Разумеется, – ответила Люба. Хирургическая операция по замене органа прошла удачно и клиент уже лежал в отдельной палате с новой почкой. Элькин и Казакова прошли в кабинет заведующего. Семен Абрамович налил из литрового термоса две чашечки горячего кофе и одну из них подал Любе.
– Ну как ты? – спросил он.
– Самой не верится, но жива, – и она вымученно улыбнулась.
– Это ты хорошо придумала с усыплением Варвары Степановны, – похвалил ее Абрам Семенович, сделав глоток кофе. – Но оставлять отделение без присмотра нельзя, всякое может произойти.
– Что мне оставалось делать? – пожала плечами Казакова. – А в общем-то неплохо, что ты пришел пораньше.
– А самое главное вовремя, больному из четырнадцатой палаты стало плохо.
– Это слабое звено в цепочке, – и Люба задумалась. – Не хотелось бы вовлекать в дело постороннего человека.
– Да и опасно. Это перед тобой я откровенничал, потому что изливал, можно сказать, свои фантазии. Но теперь они превратились в реальность. Придется мне самому заглядывать по ночам в отделение, чтобы в нужный момент мое появление здесь не показалось подозрительным.
– И еще неплохо в мое дежурство ставить молоденькую медсестру, которая не прочь отпроситься. Не могу же я постоянно усыплять Варвару Степановну. Человеку, страдающему многие годы бессонницей, покажется странным, что именно во время моего ночного дежурства у нее глаза слипаются.
– Ну этот вопрос мы решим. – Профессор поставил пустую чашку на стол. – За клиента я тоже спокоен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90