В дальнем конце стола сидел другой человек; по сторонам
его, как и Ганиля, стояли стражники. Этот человек смотрел на Ганиля, и его
взгляд, прямой и холодный, ничего не выражал; глаза у него были голубые,
того же цвета, что и Небеса над облаками.
- Ганиль Калсон из Идана, вас подозревают как знакомого Миида
Светлокожего, обвиняемого в Ересях Изобретательства и Вычисления. Вы были
другом этого человека?
- Мы оба были Мастерами в...
- Да. Говорил он вам хоть раз об измерении без Палок для Измерения?
- Нет.
- О черных числах?
- Нет.
- О ведьмовстве?
- Нет.
- Мастер Ганиль, вы произнесли "нет" три раза. Известен ли вам Приказ
Священнослужителей-Мастеров Тайны Закона, касающийся подозреваемых в
ереси?
- Нет, неизв...
- Приказ гласит: "Если подозреваемый ответит на вопросы отрицательно
четыре раза, вопросы могут повторяться с применением пресса до тех пор,
пока не будет дан другой ответ". Сейчас я начну их повторять, если только
вы не захотите изменить какой, нибудь из ваших ответов сразу.
- Нет, - растерянно сказал Ганиль, оглядывая бесчисленные пустые лица
и высокие стены вокруг двора.
Когда вынесли какую-то невысокую деревянную машину и защелкнули в ней
кисть правой его руки, он все еще был больше растерян, чем испуган. Что
значит вся эта чушь? Похоже на посвящение, когда они так старались его
напугать; тогда им это удалось.
- Как Механик, - говорил между тем священнослужитель в золотом, - вы,
мастер Ганиль, знаете действие рычага; берете вы назад свой ответ?
- Нет, - сказал, немного сдвинув брови, Ганиль.
Только сейчас он заметил: вид у его правой руки такой, как будто она
кончается у запястья, как рука Йина.
- Прекрасно.
Один из стражников положил руки на рычаг, торчавший из деревянной
коробки, и священнослужитель в золотом спросил:
- Вы были другом Миида Светлокожего?
- Нет, - ответил Ганиль.
И он отвечал "нет" на каждый из вопросов даже после того, как
перестал слышать голос священнослужителя; все говорил и говорил "нет", и
под конец уже не мог отличить собственного своего голоса от эха, хлопками
отлетающего от стен двора: "Нет, нет, нет, нет!"
Свет вспыхивал и гас, холодный дождь падал на его лицо и переставал
идти, и кто-то снова и снова подхватывал его, не давая ему упасть. От его
серого плаща дурно пахло - от боли Ганиля вырвало. Он подумал об этом, и
его вырвало опять.
- Ну-ну, теперь уже все, - прошептал ему на ухо один из стражников.
Неподвижные белые и желтые ряды по-прежнему обступали его, лица у
всех были такие же каменные, глаза смотрели так же пристально, но уже не
на него.
- Еретик, ты знаешь этого человека?
- Мы работали вместе с ним в Мастерской.
- Ты говорил с ним о ведьмовстве?
- Да.
- Ты учил его ведьмовству?
- Нет. Я пытался его учить, - Голос звучал очень тихо и немного
срывался; даже в окружающем безмолвии, где сейчас был слышен только шепот
дождя, разобрать слова Миида было почти невозможно. - Он был слишком глуп.
Он не смел и не мог учиться. Из него выйдет прекрасный Главный Мастер.
Холодные голубые глаза смотрели прямо на Ганиля, и ни мольбы, ни
жалости в них не было.
Священнослужитель в золотом повернулся к бело-желтым рядам:
- Против подозреваемого Ганиля улик нет, можете идти, подозреваемый.
Вы должны явиться сюда завтра в полдень, чтобы присутствовать при
торжестве правосудия. Отсутствие будет сочтено признанием собственной
вины.
Смысл этих слов дошел до Ганиля, когда стражники уже вывели его из
двора. Оставили его они снаружи, у одного из боковых входов Коллегии;
дверь за спиной у него закрылась, громко лязгнул засов. Он постоял
немного, потом опустился, почти упал на землю, прижимая под плащом к
туловищу посеревшую, в запекшейся крови руку. Вокруг тихо бормотал дождь.
Не было видно ни души. Только когда наступили сумерки, он поднялся,
шатаясь, на ноги и поплелся через весь город к дому Йина.
В полумраке около входной двери дома шевельнулась тень, окликнула
его:
- Ганиль!
Он замер.
- Мне все равно, что тебя подозревают, пусть. Пойдем к нам домой.
Отец снова примет тебя в Мастерскую, я попрошу - и примет.
Ганиль молчал.
- Пойдем со мной! Я тебя здесь ждала, я знала, что ты придешь сюда, я
ходила сюда за тобой раньше.
Она засмеялась, но ее деланно-веселый смех почти сразу оборвался.
- Дай мне пройти, Лани.
- Не дам, зачем ты ходишь в дом старого Йина? Кто здесь живет? Кто
она? Пойдем со мной, ничего другого тебе не остается - отец не возьмет
подозреваемого назад в Мастерскую, если только я не...
Не дослушав, Ганиль проскользнул в дверь и плотно закрыл ее за собой.
Внутри было темно, царила мертвая тишина, значит, их взяли, всех
догадчиков, их всех будут допрашивать и пытать, а потом убьют.
- Кто там?
Наверху, на площадке лестницы, стоял Йин, волосы его ярко блестели в
свете лампы. Он спустился к Ганилю и помог ему подняться по лестнице,
Ганиль заговорил торопливо:
- Меня выследили, девушка из Мастерской, дочь Ли. Если она ему
скажет, он сразу вспомнит тебя, пошлет стражников...
- Я услал остальных отсюда три дня назад.
Ганиль остановился, пожирая глазами спокойное морщинистое лицо, потом
как-то по-детски сказал:
- Смотри, - и он протянул Йину свою правую руку, - смотри, как твоя.
- Да. Пойдем, Ганиль, тебе лучше сесть.
- Они приговорили его. Не меня - меня они отпустили. Он сказал, что я
глуп и ничему не мог научиться.
1 2 3 4 5 6 7