Подошел Герман, с улыбкой вытер со лба пот тыльной стороной ладони и весело спросил: «Ну, как жизнь на вилле Лобита?»
— Мои дни там сочтены, — тоже улыбаясь, отозвался Ричард.
— А потом? Куда направишься?
— Куда глаза глядят.
— У тебя простая философия фаталиста. И себялюбца.
— Точно.
— Мысли о других для тебя словно клетка для птицы. Вчера в гостинице «Паломаро» я встретил Альваресов. Они на два месяца уезжают на Бермуды. Интересовались тобой. Можешь пока пожить у них в доме.
— Я им, пожалуй, позвоню.
Вилла Альваресов стояла на восточной окраине Альгавры, между Фаро и Тавирой, где Сара вряд ли станет его искать.
— Останешься у меня перекусить?
— С удовольствием.
На виллу Лобита он не торопился.
Лорд Беллмастер обедал с Куинтом у себя в клубе на Сент-Джеймс-сквер. Они заняли стол в дальнем конце зала, в нише с окном на внутренний дворик, куда почти не заглядывало солнце. Посреди дворика возвышалась бронзовая статуя какого-то политика восемнадцатого века в парике, его плечи засидели воробьи и голуби. За первым и вторым речь шла о пустяках. Теперь принесли портвейн и кофе. Куинт знал: с минуты на минуту Беллмастер перейдет к делу, — если таковое имеется, — объяснит, зачем пригласил его в клуб.
И Беллмастер, словно прочитав эти мысли, сказал: «Поговорим о вашем человеке, о Кэслейке».
Куинт пригубил портвейн и отозвался: «Перспективный парень. У него все впереди — как у меня когда-то».
— Так же, как и теперь. — Беллмастер двусмысленно улыбнулся. — В Португалии он славно потрудился. Спасибо, что одолжили мне его.
— Ему многому надо учиться, милорд.
— Это вопрос времени. Я вот что подумал. Если моя… мечта сбудется, почему бы вам не отдать его насовсем? Ведь он все равно останется для вас полезным. Никогда не помешает иметь своего человека в посольстве.
— Это мысль, — согласился Куинт, а сам подумал: «Но что скрывается за нею? Ведь мы оба прекрасно понимаем, что своего человека в посольство я посажу в любом случае». Ответ напрашивался сам. Беллмастер наметил себе новую жертву. Когда-то ею была леди Джин.
Без обиняков, словно читая мысли Куинта и дальше, Беллмастер признался: «Какие славные и полезные для всех были деньки, когда мы с леди Джин работали вместе. Но польза от женщины… как бы это поточнее выразиться… ограничена самой женской сутью».
Решив воспользоваться хорошим настроением Беллмастера, Куинт спросил: «Вы по-прежнему главный кандидат на место посла в Вашингтоне, сэр?»
— Дорогой мой, — расхохотался Беллмастер, — как четко вы знаете, когда застать меня врасплох. Увы, мой милый, это государственная тайна.
— Конечно. — Куинт кашлянул, нечаянно вдохнув дым от сигары Беллмастера. — Хотя между старыми друзьями не должно быть никаких тайн. Вы, например, запросто попросили разрешения надеть хомут на Кэслейка. Что ж, буду откровенен и я: если вы не ответите на мой вопрос, я воздержусь от обещаний насчет Кэслей-ка. — Он улыбнулся. — В конце концов, нужно серьезно подумать, стоит ли отдавать такого многообещающего сотрудника… в чужое ведомство.
Беллмастер провел рукой по подбородку, крякнул и улыбнулся: «Неужели вам так важно знать имя нового посла в США всего за полтора — два месяца до его назначения?»
— Главное дело Клетки — узнать наперед как можно больше. Неважно о ком — папе римском или Председателе Совета Министров СССР. Может быть, эти сведения и не пригодятся, но иметь их под рукой — всегда необходимо. А что касается Кэслейка, вы, думаю, найдете кого-нибудь получше. Как я уже говорил, ему еще многому предстоит научиться. Возьмите хотя бы такое простое дело, как ликвидация. На нем погорело немало наших лучших ребят. По-настоящему своими мы считаем лишь тех, кто выдержал и это испытание. А Кэслейку оно еще предстоит. Итак, вернемся к вопросу о Вашингтоне.
Беллмастер, раздраженный и одновременно наслаждающийся словесной перепалкой, сказал: «Вполне возможно, вы меня там видеть не хотите».
— С другой стороны, мы, может быть, очень этого хотим, но желаем знать обо всем заранее. Время — деньги. Впрочем, я человек маленький, могу и ошибаться. Что делается на верхних этажах Клетки, мне не известно. Я имею дело лишь — да не обидят вас мои слова — с пустяками.
— Вы чертовски хитрый лис, — рассмеялся Беллмастер. — Каким были, таким и остались.
— А вы в прекрасном расположении духа, милорд. И я знаю, отчего.
— Вы были бы — не обижайтесь — круглым дураком, если бы не догадались. Леди Джин исчерпала себя и для меня, и для Клетки. Однако я считал, что где-то в сейфе она заперла множество скелетов, которые так и рвутся наружу. И хотел убедиться, правда ли это.
— Но когда сейф открыли, там не оказалось ничего кроме красивой драгоценности. Сказка закончилась счастливо. Но мы остановились на Вашингтоне — да или нет? И на Кэслейке — да или нет?
Беллмастер допил портвейн. Полуденное солнце бросило желтый луч на лицо истукана во дворе. Куинт катал по скатерти шарик из хлебных крошек.
Наконец аристократ негромко произнес: «Вашингтон — да. Объявят через шесть недель».
Куинт, смакуя победу, надул губы и ответил: «Кэслейк — да. Через шесть недель».
— Ну и хитрец, — усмехнулся Беллмастер, — вы пришли сюда, готовый торговаться.
— Так же, как и вы, милорд, — кивнул Куинт. — Надеюсь, мы оба не в накладе?
— Естественно. Теперь, я полагаю, Кэслейка можно считать более или менее моим человеком. Через шесть недель то есть.
— Да, конечно, — ответил Куинт, хотя знал, что Беллмастер, если приспичит, воспользуется Кэслейком завтра же. Убедит или принудит его служить. Впрочем, это не так важно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69