Трава вскоре кончилась, и перед Питером открылось небольшое плато, усеянное шлаком и валунами. Рыбак что-то орал вдогонку, но Питер продолжал идти вперед, все ближе к перевалу под рассветным небом.
За перевалом он с наслаждением подставил лицо неожиданно теплым для столь раннего часа солнечным лучам. У подножия казавшегося бесконечным склона уютно примостился Порто Мария. Едва Питер оказался на открытой местности, как слева от него раздались чьи-то крики. Оглянувшись, он увидел пробирающихся к нему со стороны изломанных зубцов кратера Лессета и братьев Пастори. Бросая преследователям вызов, Питер яростно выкрикивал проклятья им в ответ, – ведь теперь он был недосягаем, а между ним и Порто Мария не оставалось никаких преград.
Лэндерс устремился вперед и вниз, все ускоряя шаг, скользя и оступаясь; и даже падения приближали его к цели, с каждым из все ближе становился желанный Порто Мария.

13

Квисто мучило странное беспокойство, он чувствовал себя совершенно измотанным. Похоже, с Нимо и другими членами команды творилось то же самое. Все угрюмо молчали и часто, гораздо чаще обычного, поглядывали на океан и на небо, словно ждали какой-то неприятности.
Отойдя от берега достаточно далеко, они забросили сети, но рыба не шла и сети возвращались пустыми. Тогда они переместились ближе к острову, но и там рыбы не было. Квисто стал думать, что предстоит вернуться с пустыми руками, и припомнил слышанную от отца историю, как давным-давно команда, которой выпала честь выйти на ритуальную ловлю, всю ночь пропьянствовала, заранее приготовив под палубой пойманную накануне рыбу. Подобным вещам положил конец ещё предшественник отца Гордано.
И вдруг за час до рассвета, когда остров находился уже в пределах видимости, фортуна вдруг повернулась к ним лицом. Теперь море кишело рыбой, так что переполненные сети едва не рвались. Рыбы было так много, что приходилось трамбовать живую массу сапогами. В неё словно бес вселился, и это безумие стало передаваться людям. Забыв об усталости, снова и снова, как в лихорадке, они забрасывали сети в море и вскоре завалили уловом всю палубу. Чего тут только не было! Тайнха, небольшие скаты, скумбрия, зубатка, акулы, угри и даже свернувшаяся кольцом морская змея, которую тут же вышвырнули за борт. Вода кипела, словно в котле, и полыхала буйным фосфоресцирующим пламенем. Захваченные работой рыбаки оглашали океанский простор ликующими возгласами. Такое изобилие рыбы было добрым знаком, и Квисто разделял их точку зрения.
Они выбрали столько рыбы, сколько смогли набить в трюм, привели палубу в порядок, а самую ценную добычу сложили на крышке люка – деликатесы предназначались для торжественной церемонии в церкви. К тому времени, как с делами покончили и «Борриско» устремился к берегу, подгоняемый утренним бризом, стала сказываться усталость, все помрачнели и замкнулись.
Настроение не улучшилось, даже когда они вошли в гавань с первыми лучами солнца, позолотившими фасады высоких зданий Порто Мария, и заставившими сверкать аметистом гладь бухты.
Парусник шел с попутным ветром, держа курс к причалу. Город с нетерпением ждал его возвращения. Дозорные на мысе заметили его приближение ещё час назад, и теперь, греясь на солнце, толпа горожан молчаливо ждала, когда «Борриско» пришвартуется.
Отец Гордано стоял на пристани перед толпой. Утренний бриз трепал его сутану. За его спиной на носилках, которые держали четверо островитян, высилась статуя Пресвятой девы, покрытая алым покрывалом, щедро расшитым серебром. Дальше выстроился хор мальчиков, а за ними теснился народ. Мужчины стояли с непокрытыми головами, женщины, напротив, пришли в платках, одни из них прижимали к груди младенцев, другие держали малышей за ручки. Толпа заполнила весь пирс и облепила кромку площади; под ногами горожан путались и подвывали взбудораженные собаки. Чайки с криками носились в безоблачном небе. На небольшом клочке земли возле консервного завода грелись на солнце местные ослики.
Квисто стоял на самом носу. Вот уже просвистел в воздухе швартов и был пойман на причале. Толпа зашевелилась, сливаясь в одно целое, словно всю жизнь жила душа в душу. Никто из обитателей Порто Мария не мог пропустить такого момента. Вчерашнее гуляние уже забылось, и теперь народ во все глаза глядел на «Борриско».
Вид сложенной в кучу на палубе деликатесной рыбы вызвал в толпе почтительный шепот. Лодка стукнулась бортом о причал. Двое рыбаков ловко пришвартовали суденышко. Отец Гордано громким чистым голосом начал читать молитву. Островитяне склонили головы, часто крестясь.
Квисто с Нимо сошли на причал, неся крышку люка, груженную рыбой. Они опустились на колени перед священником, который благословил их и освятил улов, а потом, сопровождаемые всей командой, двинулись к городу вслед за отцом Гордано и покачивающейся на носилках Пресвятой девой.
Толпа расступилась, освобождая проход, потом плотно сомкнула ряды и следом за ними зашагала к церкви.
Хор мальчиков запел, и звук поплыл в дышащем утренней свежестью воздухе. Сбившиеся в гигантскую стаю чайки подняли дикий крик над палубой «Борриско», затеяв жестокую схватку за сваленную рыбу.
Весь Порто Мария поднялся по ступеням церкви и собрался под высокими колоннами портика. Мрак разрывали свечи. Тянуло прохладой. Здесь всегда было холодно, потому что храм помещался в пещере, выдолбленной в мягком известняке. Стены украшали дары горожан, мерцая серебром и позолотой. Прихожане разместились напротив алтаря. Когда Квисто и рыбаки с «Борриско» возлагали на алтарь жертвоприношение – свежевыловленную рыбу, хор мальчиков запел снова.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54