И тем не менее…
– И тем не менее?
Боатти поднялся со стула и со стаканом вина в руке снова подошел к окну. Он смотрел через площадь на темные очертания собора св. Теодоро.
Тротти и Пизанелли хранили молчание.
– Пожалуй, Мария-Кристина была единственным человеком, кого Розанна могла бы ненавидеть.
Герани
7 августа, вторник
Когда Тротти попал наконец домой, было около пяти часов утра. Он посмотрел, как исчезают в ночи огни автомобиля Пизанелли, и стал подниматься по лестнице. Нужно бы полить герани в горшках. Повозившись с ключами, он вошел в пустой дом.
Он снял ботинки, бросил куртку на спинку стула и направился в ванную. Тротти шумно плескался под душем, и брызги воды летели на полиэтиленовую занавеску.
Там, где от сырости в ней завелся грибок, образовались темные пятна. Не мешало бы почистить и стены душевой.
«Слишком много мертвецов».
Тротти завернул кран горячей воды. По волосам на лицо потекла холодная вода. Выйдя из душевой, Тротти поглядел на себя в зеркало. «Ты старик, Пьеро Тротти, – сказал он себе мысленно. – Пора тебе на пенсию».
Когда Тротти обертывал вокруг пояса полотенце, зазвонил телефон.
Прежде чем снять трубку, он посмотрел на часы.
– Пьеро? – спросил женский голос.
Рука у Тротти слегка дрогнула:
– Кто говорит?
– Я начала тебе звонить, когда еще не было двенадцати.
– Это ты, Пьоппи? – спросил Тротти и сдвинул брови. – Как ты там? Как ты себя чувствуешь?
– Я звоню с вокзала. Мне некуда деваться.
Долгое молчание. Тротти чувствовал, как с его ног на пол стекает вода.
– Я просил тебя не звонить мне, Ева.
Голос с латиноамериканским акцентом то и дело путал «б» и «в».
– Мне нужно тебя видеть.
– Нет.
– Мне нужна твоя помощь.
– Я не могу помочь тебе, Ева. Ты должна сама помочь себе.
– Клянусь, я пробовала. – Колебание. – Пожалуйста, Пьеро.
– Давай оставим.
В трубке надолго замолчали. Шипение на телефонной линии и слабые отзвуки суеты на железнодорожном вокзале.
– Ну пожалуйста. Пьеро. У меня больше никого нет. Один ты. Ты всегда был добрым. – Голос прервался. – Пожалуйста.
– Что – пожалуйста? Я – старик.
– Я хочу домой.
Тротти глянул вниз на лужи вокруг ступней.
– Пожалуйста, Пьеро.
Он вздохнул:
– О Господи!
– Пожалуйста! – по-детски заканючил голос.
Тротти колебался.
– Раньше ты мне помогал.
Еще один вздох:
– Тебе лучше взять такси.
– Я все деньги потратила на билет на поезд.
– Заплачу таксисту, когда приедешь. – Злой на себя за слабохарактерность, Тротти опустил трубку.
За шторами угадывался рассвет.
Начальник квестуры
– Похоже, вы перешли на весьма гибкий график работы, комиссар Тротти.
После ремонта квестуры над письменным столом Тротти повесили часы в современном стиле.
– Боюсь, немного опоздал. – Было десять минут одиннадцатого.
– Я не в упрек.
– Лег спать только в шестом часу.
Начальник квестуры понимающе улыбнулся:
– В вашем возрасте, безусловно, толк в развлечениях знают.
– Я вел расследование.
– У вас мешки под глазами.
– Не больше чем обычно.
Помолчав, начальник квестуры спросил:
– Убийство на Сан-Теодоро, Пьеро?
Тротти не ответил. Он устал, и под языком у него свербило.
– Меренда уже доложил мне об этой Беллони. – Начальник квестуры поднял руку. – Дело я целиком передал в отдел по расследованию убийств.
– Рад об этом услышать.
– Меренда сидел на Сан-Теодоро допоздна. А в восемь утра был на работе.
– Комиссар Меренда – человек молодой.
– А что, возраст чувствуется? – За улыбкой начальника блеснуло лезвие власти. Начальник квестуры был из Фриули. Те долгие годы, что он прожил в долине По, на его акценте никак не отразились.
– Возраст, господин начальник?
– Маленькая шутка, Пьеро. – Быстрая неестественная ухмылка. – Вы все так серьезно воспринимаете.
Третий этаж квестуры лишили жизни, как лишают жизни разрушающийся зуб; показная новизна производила впечатление блеска и белизны зубного протеза. Итало-калифорнийская архитектура, медь и мрамор. Живая пальма в кадке, вокруг – синтетические папоротники. Вместо старого письменного стола, где когда-то сидели Джино с Принцессой, – столик из черных пластинок в полпальца толщиной. Место Джино занимала теперь выкрашенная перекисью блондинка. Объемистая грудь под синей форменной блузкой, индивидуальный жетон с компьютерным шифром. Пальцы, тяжелые от маникюрного лака и золотых колец.
(Принцесса, собака Джино, давным-давно умерла).
– Еще год-другой, господин начальник квестуры, и я перестану вас раздражать.
Начальник квестуры усмехнулся. Он подошел к Тротти и дружески положил ему руку на плечо.
– А вы и впрямь слишком чувствительны.
– Никому здесь ваша отставка не нужна. Пьеро, и вам это прекрасно известно. Вы нужны. Вы всем тут нужны.
– Я ценю вашу поддержку.
– Мы ведь дружим с вами больше шести лет. Вместе работали.
Тротти кивнул.
– Все-таки вы очень циничны, Пьеро Тротти. Иной раз мне так хочется узнать, кому вы вообще доверяете.
– Я давно убедился, что лучше всего полагаться только на самого себя.
Снова принужденная усмешка:
– Можете полагаться и на меня. – Начальник квестуры направился к своему кабинету. – И вы это тоже знаете.
Тротти, на плече которого лежала рука его более молодого начальника, вынужден был шагать рядом.
– Вы же знаете, Пьеро, что всегда можете на меня положиться?
Так и не дождавшись ответа, начальник квестуры предложил:
– Как насчет кофе? И небольшой беседы? Мы ведь так давно уже не разговаривали с вами серьезно.
– Настоящий кофе?
– От которого, может быть, вы окончательно придете в себя еще до ленча.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84