Армения вон какая маленькая, а забрала пол-Азербайджана…
– Это еще как сказать… – отвечает Яраги.
Я меняю в день по двадцать-сорок тысяч долларов, не решаясь на крупную сделку. Моя прибыль уже давно перевалила за десять тысяч и упакована в жестянку под кроватью у деда Матейки. Это на случай, если нагрянет налоговая инспекция или попросту милиция и, если меня не упекут за решетку, то, по крайней мере, я окажусь не у дел. Но, кажется, все тихо. В банке, который нас обслуживает, вращаются и не такие суммы.
Когда Гершенович увозит на «Мерседесе» секретаршу домой, в его кабинет почти всегда приезжает Лена. Она в курсе всех дел. Девушке явно нравится, когда я за ней ухаживаю. Не знаю, или деньги ей не дают покоя, или она действительно хочет иметь опору в жизни? Чувствуется, что девушка ищет эту опору преимущественно в моих штанах. Но я слишком озабочен работой.
Наконец, я решаюсь играть по-крупному. И вот, все документы оформлены, и я жду денег, которые по договоренности мне должны привезти Прямо сюда, в офис.
В конце дня ко мне заходят два солидных человека. Где я их видел? Так это же офицеры-отставники, с которыми я под Новый год выпивал в баре «Фиолетового лимона»! Они увидели меня, и на их лицах выразилось некоторое замешательство.
– Это ваша фирма заказывала обналичить?
– Наша…
– Это ваша подпись стоит под платежным поручением?
– Как видите.
– Ну и дела, парень, а мы-то думали!..
– И я думал, что вы спокойненько на пенсии коньячок попиваете… – не уступая гостям и не считая нужным поддерживать субординацию, ответил я.
– Н-да. На коньяк не хватит с пенсии. На пиво, и то не хватит… – говорит один из бывших военных.
Их фирма заключила с нашей «липовый» контракт на поставку в одну из третьих стран кожаной обуви. Кому какое дело, что деньги поступили вперед? Предоплата! Недостающие документы сгорят во время умышленного поджога.
Отставники вываливают из «дипломата» пачки долларов и усаживаются в креслах, очевидно ожидая, что я стану пересчитывать деньги.
– Сколько здесь, – спрашиваю я.
– Сто пятьдесят тысяч, – отвечает полковник. – Пересчитай… Здесь тысячу пятьсот стодолларовых купюр.
– Пятнадцать пачек? – я не в силах пересчитать даже пачки. Я зову из соседней комнаты Яраги, Тимура и Беслана, и они быстро начинают считать доллары. Особенно это удается Беслану. Тонкие пальцы шулера нежно и быстро касаются «зелени».
При виде чеченцев лица бывших военных каменеют. Они даже отказываются от коньяка. Они уходят, поигрывая желваками на скулах. Вполне вероятно, что скоро мной займутся если не сотрудники ФСК, то ребята из белорусского КГБ. По мне плачет тюрьма. Куда я влип с этой «зеленью»?
Мне остается только запереть деньги в металлическом ящике, который мой начальник упрямо называет сейфом. Ясное дело, что домой сегодня я ночевать не пойду. Пусть Матейко не обижается.
– Нас заложат… – говорю я чеченцам. – Заложат вот эти военные…
– Откуда ты знаешь, что это военные? – спрашивает у меня Тимур.
– Это случайные знакомые. По-моему, как говорят бывалые люди, надо рвать когти…
– Не паникуй, – произносит Яраги. – Доллары найдут своего настоящего хозяина всегда…
Деньги в металлический ящик не попали. Яраги отсчитал пятьдесят тысяч долларов и попросил меня на эти деньги набрать команду головорезов. По дружбе. И за деньги. Хорошие деньги. Навербовать, где угодно: в Прибалтике, в Польше, в Минске. Чтобы воевать в Чечне. Человек десять. Но – специалистов.
– Нет, – сразу же говорю я.
– Ты забыл о трупе женщины. Ты забыл об Анастасии, – говорит Тимур. – Отпечатки пальцев давно сняты.
Я молчу. Мне ничего не идет в голову. Неужели это шантаж, и все подстроено: и убийство Анастасии, и приставания Лены… Кто они мне, зачем я с ними связался?
– Все, что останется от этой суммы – твое. Контракт заключай на месяц, но лучше на три. Все «обострения» решай через нас. Ты понял? – голос у Яраги несколько суховат. Он не смотрит на меня. Я не смотрю на него.
Наверное, такова моя участь. Я получил повышение. Раньше я нанимался воевать сам, теперь буду уговаривать воевать других.
Условия контракта, который я должен заключать с наемниками, должен придумать сам.
Вначале я чуть было не подался в Прибалтику, с целью выйти там на центр киллеров, чтобы снять с себя всю организационную работу. Но подумал, что возня с паспортами займет уйму времени. А в Чечне развязана настоящая война. Россияне бомбят города, и вся Чечня, со слов Яраги, становится под ружье. В город Грозный подъезжают все новые отряды, сооружаются завалы и баррикады, оборудуются огневые точки, минируются подходы и особо важные объекты. Спешно чинят (с привлечением пленных российских военнослужащих) танки. Слишком много времени… Для чеченцев был дорог каждый день. Пришлось разыскивать ребят здесь, в Минске.
Тем временем Гершенович предлагает мне переехать жить к нему на квартиру.
– Девка по тебе сохнет, – объявляет он. – А тебе-то что? Она хоть б…во бросит.
Я пока отказываюсь. Тогда они действуют более хитро: устраивают дома пирушку, пригласив меня, но получилось на самом деле что-то вроде свадьбы. Посаженные отцы – чеченцы – кричат «горько». Я вяло целую Леночку. Зачем она мне? Может, это только дополнительное условие негласного контракта, заключенного мной с чеченцами и Гершеновичем? Но, кажется, девушка искренна со мной. По крайней мере, ни один из чеченцев больше не приближается к ней. Да и они, кроме Тимура, по росту не подходят ей. Хотя, я подозреваю, она спала с ними со всеми. Черт побрал бы их всех! Мне хочется все бросить и исчезнуть, но очень уж большие суммы вращаются в этой компании.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183