– Но тут ведь… милиция. А нас видели вдвоем…
– Проваливай! – неожиданно заорал Юрий, но Максимов ушел во двор, сел на бревно и беззвучно заплакал. Зачем ему плакать? Какой в этом смысл?
Тело Алексея в морге ему не выдали.
– Только ближайшим родственникам, а вы вообще гражданин другой страны. Вы иностранец, как вы не понимаете?
Юрий с Максимовым сгрузили гроб, отпустили машину и Максимов уехал за сестрой жены Алексея.
Так в чем была разгадка Алексея? Юрий мучился этим вопросом. Он понимал, что пытается решить сложную задачу. Он не был настолько силен в психологии. Разгадка была именно в ней. В запутанности характера Алексея. Там крылись корни того, почему с такой легкостью его товарищ, друг убивал людей. Если Юрий сможет разгадать эту загадку, то значительно проще будет совладать с собой.
Всякое убийство, к которому причастен он сам либо Алексей, это не дешевый детективный аттракцион, но реальные события и реальные трупы. Их слишком много, чтобы об этом забыть. Есть множество преступлений, о которых не говорит закон, или которые находятся на грани закона. Может, в этом и есть разгадка?
Максимов и молодая женщина появились через два Часа. Максимов ушел искать машину, а Юрий остался наедине с женщиной. Ей было лет двадцать пять, может, немного больше. Юрий поинтересовался, с кем она оставила ребенка.
– Какая разница? – ответила женщина, не глядя на спрашивавшего.
«Тоже добрая цаца», – подумал Юрий. Женщина была статной, но не очень высокого роста. Одета в кожаное пальто явно с чужого плеча и спортивные ярко-зеленые брюки. Голова не покрыта. Прическа неопределенной формы. Волосы как волосы. Причесалась – и все, чего мудрить. И какая разница, с кем ребенок?! Единственное, что выделяло женщину, так это черные брови; она была скорее блондинка, чем шатенка.
– Меня зовут Юрием, – представился Юрий, – я товарищ Алексея.
Женщина помолчала с минуту, бросила как милостыню:
– Оля.
Хоронили Алексея в Завьялово. Откуда ни возьмись собралась толпа народа. Все молчали. Похоронили уж очень быстро. Закопали – и все. Юрий сказал пару ничего не значащих слов над гробом, Максимов смахнул набежавшую слезу, а Оля заплакала по-настоящему, и лицо ее сделалось страшно некрасивым.
Когда все вышли за ограду кладбища, то не расходились, поглядывая на Юрия и Максимова.
– Черти, – беззлобно сказала Оля, – им бы все пить… У вас есть деньги на ящик водки? Я потом отдам, дома…
Максимов на машине, которая только что везла гроб, укатил к магазину за водкой.
Покуда ждали Максимова, часть людей разошлась. Остались человек восемь. Покойника помянули без закуски.
На машине доехали к дому Ольги. Женщина предложила зайти в комнаты.
– Я, пожалуй, поеду, – отказался Максимов, – и так задержался. Весь бизнес к чертям…
Юрий распрощался с Максимовым, взяв его минский адрес, и пошел за Олей.
– Только, чур, уговор, ни слова об Алексее. Эти разговоры у меня вот где сидят! – постучала рукой в грудь.
Юрий понял, что только то, что он увидит в доме, может хоть как-то помочь в разгадке и смерти Алексея, и внутреннего мира самого Алексея. Юрий должен превратиться в профессионального сыщика, по былинке определить обстоятельства гибели друга.
В доме чувствовался достаток. Однако ни одной вещи, которая напоминала бы об Алексее, Юрий не увидел. Это неприятно поразило. Человек здесь жил несколько лет, а о его пребывании здесь не осталось ни следа.
Оля сходила за ребенком к соседке. Ребенок Алексея оказался двухлетней девочкой, интересной и миленькой, как все дети в таком возрасте.
Оля накрыла на стол, Юрий откупорил бутылку водки, которая осталась от поминок на кладбище.
Юрий выпил, почувствовал сильный голод. Ел медленно. Хозяйка дома тоже выпила, и не стесняясь гостя ужинала с ним.
– Вы извините, что вот в таких обстоятельствах…
– Ничего. Все помрем. У нас такая смертность: на каждого человека всего один смертный случай, – сказала Оля, наливая Алексею. – Выпейте и поспите. Последний автобус в одиннадцать. Можете вообще переночевать. Куда в Москву, на ночь глядя?!
Женщина провела Юрия в зал, положила к боковому валику на диване подушку.
– Отдохните… – сказала она, но сама села на табурет возле теплой печки. На полу, на ковре, возилась с игрушками девочка.
– Как там, в Белоруссии?
– Проблем хватает, тоже власть все делят…
– Наш Боря все поделил, а жить так хуже и хуже…
– А кем вы работаете? – неожиданно для самого себя спросил Юрий. Оля внимательно посмотрела на него. Их взгляды встретились.
– По образованию я технолог, в фирме работала, пока вот ребенок… – Оля глазами показала на девочку.
Она держала руки за спиной, спиной прислонившись к печке. Была осень, но печку топили, поскольку в доме был ребенок. Оля была в кофте сиреневого цвета, пушистой, объемной. Юрию захотелось обнять именно эту кофту, человека в такой кофте. Пришлось закрыть глаза и расслабиться.
Юрий проснулся от собственного крика. Оля стояла рядом и держала за плечо.
– Что, я кричал? – всполошился Юрий.
Оля ничего не ответила. Печальная улыбка блуждала по ее лицу.
– Эх, мужики, мужики. Попортили вы себя этой войной… Война в тебе, Юра, кричала!
Юрий глянул на часы. Вскочил.
На кухне он увидел по-новому накрытый стол, а вместо почти выпитой бутылки стояла непочатая.
Юрий быстро повязал галстук. Есть ему не хотелось. Но он сел за стол. Оля тоже села. Она была какая-то обмякшая. Если раньше ее ноги были тесно прижаты одна к одной, даже закручены одна за другую, то теперь были расслабленными, а руки тяжелым грузом лежали на коленях.
– Может ты… вы сегодня не уедете?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183