Скуф воспользовался ситуацией и прикусил-таки ее палец. Она даже не обратила внимания.
– Ты уверена?
– Видишь ли, есть одно обстоятельство…
Она улыбнулась еще шире, достала из кармана пластиковую карточку и бросила мне.
«Уважаемый Кустик, приглашаю тебя принять участие…»
Ее прозвище Ти-Монсор умудрился написать еще небрежнее…
– Ванда, ты не хочешь мне ничего объяснить?
file restored
> play
Мой милый Фло… Здравствуй. Знаю, я уже давно не говорила с тобой. Но сейчас мы пришли в эту пагоду, принцесса стала на колени и начала молиться. И другие тоже. Я склонила голову, вслушалась в пение монахов и вдруг поняла, что мне не о чем просить, тем более – незнакомых мне богов. Лучше я поговорю с тобой, Наставник. И никаких молитв. Если только спрошу совета, потому что я, наверное, совсем запуталась.
Тебе бы понравилось на Ци-Шиме, Фло. Только мне иногда кажется, что эту планету никто не понимает до конца. Все, что знают о ней в Империи, – то, что здесь красное небо, кипящий океан и вулканы… Вот только мало кто знает, что в это небо можно смотреть часами. На то, как парят в вышине багровые перистые облака, как кидаются вниз белоснежные морские птицы, как солнце пробирается сквозь вулканические испарения, разрезает их, словно огромный клубничный пирог, касается тебя редкими лучами… Каждая секунда прикосновений этого редкого луча согревает сильнее, чем солнца других миров, не исчезающие с небосклона ни на мгновенье.
На океан я люблю смотреть издалека – на бушующие волны, раскаленное светящееся дно и постоянный теплый туман, пропитывающий одежду до нитки за считанные минуты, даже если ты просто стоишь на берегу. Вода действительно обжигающая – я пару раз пробовала последовать за принцессой, когда она отправлялась на свои ночные купания, но ночная вода жжет не меньше полуденной, – ее раскаляет текущая под каменной коркой лава. Я не ци-шиманка, они шли к этой планете и этой воде поколениями, пока она не приняла их, а они не приняли ее. Никому не понять, что же это такое – Красный Мир, пока не увидишь, как они касаются своего океана, как океан касается их в ответ. Мне кажется, жизнь здесь растворена в воздухе вместе с этим самым океаном, у которого нет берегов – он давно в воздухе, стелется по земле, ты вдыхаешь его каждое мгновенье, живешь в подводном мире. А алая пелена над головой – кувшинки или красные водоросли. И люди здесь похожи на рыб как завораживающей плавностью любого движения, так и своей молчаливостью. Это странные тихие люди, которые никогда не говорят то, что думают. Они вообще редко говорят. Все, кроме нее…
Знаю, если бы ты был сейчас рядом, то давно бы врезал мне палкой за всю эту сумятицу в голове. Но ты умер, Фло, я больше не Тайная, я могу путаться в своих мыслях сколько угодно. Наверное, ты хотел для меня чего-то совсем другого, но сейчас ты все равно улыбаешься. И спрашиваешь: «Что это с тобой, девочка?» Куда подевалась та насупленная девчушка, что срывала цветы, только чтобы спросить, для чего их можно использовать? И раздраженно морщилась, когда ты пожимал плечами и говорил: «Для красоты». Наверное, только сейчас я начала понимать истинный смысл этого «для красоты». Когда мы были на пляже, ночью, и принцесса заплыла так далеко, что я видела только белое пятнышко ее разметавшихся волос – казалось на самом горизонте… Было совсем темно, еле заметно светилась вода, призрачно и как-то совсем далеко мерцали звезды, на секунду проклюнувшие скорлупу облаков, – вот тогда, в тот момент я поймала себя на том, что бесконечно шепчу это «для красоты». Словно увидела то, что скрывается за всем этим туманом, паром, облаками… То, что скрывается в них.
Иногда я вспоминаю те истории, что ты мне рассказывал – Русалочке или Золушке, – и мне кажется, что все это обо мне. Так или иначе – обо мне. Наверное, так бывает со всеми, когда кажется, что все истории мира – о тебе. Все, что произошло, произошло именно с тобой. «Что это с тобой, девочка?»
Знаешь, Фло, я в растрепанных чувствах. Да, все просто, я в растрепанных чувствах, так это называется. Поэтому я стою здесь и болтаю с Наставником, умершим четыре года назад, и верю, что он пригладит, приведет в порядок эти мои растрепанные чувства, как когда-то расчесывал непослушные волосы своего «маленького чертенка». Причеши мои чувства, Наставник, они торчат во все стороны, и я, наверное, глупо выгляжу о этой улыбкой и взглядом, растекающимся по пейзажу, как тесто для батлатных лепешек.
Всего три месяца назад я была на Урсуле, корпела над генными картами натров, пыталась освоить эту область. После того как разведка взяла под контроль нашу лабораторию, вернулась к синтезу медицинских препаратов – по большей части стимуляторов, регенерационных мазей, иногда боевых коктейлей и пси-модуляторов. Не могу сказать, что это мне нравилось, но было довольно интересно. Я просто не заметила этой перемены – слишком ушла в работу. Феникс присвоил всем нам младшие офицерские звания, провел инструктаж, взял кучу подписок и все такое. Однажды я проснулась младшим лейтенантом, но черта с два я вспомню, что это был за день.
Мы спали по четыре часа и работали в три смены – по своей воле, ожидали прорыва со дня на день, но потом был ряд неудач и в конце концов эксперимент показал полную непригодность гипотезы. Стало как-то пусто. Мы с Микки слонялись по корпусу, подолгу сидели на кухне, выдумали слабенький пси-модулятор – так, в порядке шутки. Он должен был вызывать видения из детства. Феникс дал ход проекту, с первым приоритетом – даже думать боюсь, во что они превратят наши «детские сны»…
А потом пришло это направление на Ци-Шиму.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124