То есть нам сейчас нужно возвращаться обратно, и вы пойдете в Сеть — для переговоров?
Пятый кивнул. Лин — тоже. Ренни обреченно вздохнул.
— Я с вами, — сказал он решительно. — Если что — постараюсь вытащить. Но гарантировать ничего не могу. Пятый, я говорил двадцать лет назад, что надо хоть немножко привести тело в порядок?
— Говорил, — покорно ответил тот.
— Ну и кто оказался прав?
— Ну ты, и что?
— А то, что теперь все мы…
— Ой, Реджинальд, хватит читать нотации!.. — поморщился Лин.
— Опять — в двух шагах от земли, — еле слышно сказал Пятый. — Я не хотел, видит Бог…
— Перестаньте вы, все равно ведь бессмысленный спор, если нет вариантов. Мы сейчас отправимся обратно?
— Завтра, — ответил Ренни. — Вам всем надо хотя бы нормально выспаться. И я подберу для каждого схему, пару дней полечитесь.
— Ты опять контроллеры нам лепить собираешься?! — ощерился Лин. — Ренни, хватит!
— Мне лучше знать, хватит или не хватит!.. — отрезал Ренни.
— Врачей надо слушаться, — вздохнул Нарелин. — Не упрямься.
— Он не врач, он хуже, — проворчал Лин. Впрочем, по всему было видно, что он сдался. — Ладно, пошли. Детекторы, контроллеры… И ходи потом, как новогодняя елка. Хоть Сеть сдали, и то ладно…
Пятый вдруг встал с кресла, где до того сидел, и вышел. Молча, ни сказав никому ни слова.
— Что это он? — спросил Нарелин у Ренни. — Обиделся?
— Нет, — ответил Лин. — Дождь.
— Пошли, — позвал Ренни. Он тоже поднялся. — Пятый вернется, Нарелин. Просто каждый сходит с ума по-своему.
— Странный он... — тихо сказал Нарелин. — Совсем какой-то... Не от мира сего...
Лин ничего не ответит. Ренни криво улыбнулся, бакенбарды смешно шевельнулись.
— Тут «от мира сего» не бывает, — в пространство сказал Лин. — Тут не то место. Пойдемте к Тон, ребята, а то она обидится…
— Мир для сумасшедших? — усмехнулся Нарелин. — Да, ребята, в такую компанию я и правда неплохо впишусь...
— Да, для сумасшедших, — покивал Ренни. — Потому что верить в то, что они делают, видеть то, что потом получается и чувствовать это — очень похоже на безумие. Половина миров, с которыми работают Сэфес, не верят в то, что эти Сэфес вообще существуют…
— Пошли, — Лин подошел к стене. — Некрасиво заставлять себя ждать.
— Особенно при выходе из Сети, — парировал Ренни.
Глава 6
Очень давно Нарелину не приходилось сидеть вот так, у пылающего камина. С Нарготронда, с покинутой родины... Может быть, поэтому сейчас все казалось почти нереальным. Гостиная в доме Встречающих была большой, и хотя в ней сейчас собрались все, и хозяева, и гости — кроме детей, их забрала Рино — все равно в ней было просторно. Эльфы держались вместе, устроившись на диване. Лин, конечно, уверен в том не был, но ему казалось, что им все-таки пока еще не по себе, неспокойно, тревожно. Вон какие лица напряженные... Ну еще бы — такие встряски в один день. Ренни и рыжий устроились в креслах. А сам Нарелин угнездился на полу, у камина, стащив с дивана меховой плед — и удобно, и тепло. За окном тихо шумел дождь. От этого звука становилось по-особенному уютно, словно дождевые облака закрыли этот мирок не только от здешнего солнца, но и от всех невзгод и опасностей сразу. В самом деле, разве может случиться что-то плохое, когда за окном, в вечерних сумерках, по листьям барабанят капли воды?
В гостиной висела неловкая тишина. Нарелин подтянул к себе плед, и сказал:
— А у нас в такую погоду варили глинтвейн. Когда по-настоящему готовишь, на огне — гораздо лучше выходит...
В гостиной висела неловкая тишина. Нарелин подтянул к себе плед, и сказал:
— А у нас в такую погоду варили глинтвейн. Когда по-настоящему готовишь, на огне — гораздо лучше выходит...
— У нас тоже, в Борнее обалденный глинтвейн варили французы, — кивнул Пятый. Он стоял подле окна и смотрел куда-то в подступающую ночь. — Рыжий, помнишь?
— Помню, помню, — рассмеялся тот. — Как нас после первого знакомства с этим напитком в эллинг не пустили…
— Или чай еще в такую погоду пить — неплохо тоже ... — Лин мечтательно вздохнул. — А может быть, сделать, а? У меня же синтезатор с собой, там в программе чего только нет! С жасмином, к примеру... И чтобы в красивых белых чашках!
— Не надо, Рауль, не утруждайтесь. Сейчас будет чай, причем настоящий, — Ренни встал с кресла, потянулся. — А глинтвейна не будет. И стаута этого вашего не будет. Вообще, Рауль, как вы можете пользоваться синтезом для того, чтобы делать еду?.. Может быть, я не прав, но, думается мне, лучше купить что-то более дорогое, но натуральное.
Ох, что же он в присутствии эльфов назвал имя Рауля!.. Рассекретил... Нарелин кинул взгляд на сородичей — как они, дошло до них, или пропустили мимо ушей? Нет, пока вроде не поняли, или виду не подали.
— Иногда выбирать не приходится, Ренни. К тому же, и дома у нас очень мало настоящих продуктов, в основном вся пища — синтетика. Планета мертвая, доставка дорогая, что ж вы хотите... Все привыкли.
— Это плохо, — заметил Ренни. — Впрочем, человек… да и не человек, кстати, тоже… адаптируется к самым разным условиям. Сколько у вас в среднем живут люди?
— Обычные люди — лет семьдесят, восемьдесят. Для блонди вообще практиковалась эвтаназия. А монгрелы, изгои, редко доживали до тридцати. В Федерации — где как, там живут дольше...
Нарелин смолк. Вспомнился старый седой судья-федерал, что вел процесс по делу амойского бунта. У него была взрослая дочь, причем, оказалось — поклонница линовых песен. Как это было смешно и нелепо — человек, приговоривший его, Лина, к смерти, пришел к нему же в камеру, чтобы просить автограф для дочки. Нарелин тогда торопился, записывал песни — все подряд, какие знал — до казни было две недели, и нужно было все успеть, ему разрешили писать песни, даже аппаратуру выдали — ну еще бы, ведь это такой материал для коммерции.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109