Но, прежде чем покинуть ванную, Паркер поднял крышку сливного бачка. Иные господа прятали свои ценности непосредственно в бачке, естественно, запечатав их в целлофановую пленку, или же прикрепляли пакет к исподу крышки скотчем... Паркер не отыскал ничего.
На очереди была спальня для гостей. Она выглядела попроще парадной гостиной и напоминала недорогой номер в отеле средней руки: платяной шкаф с зеркалом, кровать, покрытая коричневым, в белую клетку пледом, персиковый ковер на лакированном желтом полу, туалетный столик... Явно случайным казался здесь кухонный стул - его, вероятно, хозяин намеревался водворить на место, да не успел. К Джо Ширу иногда приезжали приятели, он оставлял их ночевать, как, например, Паркера. Хотя Джо охотнее принимал гостей из своей глубоко сокровенной, тайной жизни в холостяцкой квартире в Омахе, он, тем не менее, любил щегольнуть тишиной и покоем своего захолустья и приглашал друзей в Сагамор, как выражался, "подышать чистым воздухом"...
В гостевой спальне кровать была тщательно заправлена, а платяной шкаф, кроме пакетика с нафталином, пяти пустых треугольных плечиков для одежды и платяной щетки не имел в данный период времени иного содержимого. Пусто было и в туалетном столике.
Уютная, отлично прибранная комната с кремовыми шелковыми шторами, и вновь - ноль информации, за исключением свидетельства того, что Джо не принимал в последнее время приезжих гостей.
Спальня Джо Шира могла потрясти непосвященного. Она являла поистине разительный контраст с остальными чинными и заботливо убранными помещениями.
Разгневанные хозяйки, заставая такую картину, характеризуют ее выражениями типа "кавардак", "кабак", даже почему-то "бардак", но в данном случае у них вышло бы и бесцветно и бледно...
Можно было, кстати, предположить, что стая грабителей перетряхнула спальню три-четыре раза, и все, не имея времени, - на скорую руку, но Паркер твердо знал, что этот разгром - в порядке вещей, сие - нормальное состояние спальни Джо Шира.
Да, во всем доме царили почти корабельные чистота и порядок, но в спальне все вечно стояло вверх дном... И это лишь потому, что Джо Шир, будучи молодым и неосторожным, единственный раз в жизни загремел за решетку и целых четыре года провел в непререкаемо-железном порядке тюремной камеры...
Паркер мучительно-долго, старательно и, в конце концов, в итоге бессмысленно обыскивал спальню Джо Шира. Утомясь, он вышел в коридор, подводя итоги скурпулезного осмотра дома. Все, что изъято здесь, - целлофановый пакет с тысячью долларов из банки с мукой. Работающее отопление, включенный телефон - свидетельства того, что дом после смерти хозяина служил кому-то пристанищем. Но кому именно, Паркер не мог разгадать.
Следовало проверить под конец подвал и чердак. Паркер еще постоял в коридоре, раздумывая и посматривая на люк чердака. Отчего-то он сказал себе, что оставит чердак на потом. Приняв решение, он повернулся и едва отворил тяжелую, массивную дверь в неосвещенный подвал... вдруг человек в мешке, надетом на голову, внезапно бросился на него из тьмы... Паркер успел зафиксировать какой-то страшный, тяжкий замах руки, успел услышать тихий свист рассекаемого воздуха - и на голову его обрушился чудовищной силы удар. Пальцы левой руки Паркера еще успели скользнуть по выпуклым волокнам лохматящейся остистой мешковины... Глаза еще успели увидеть веер лестничных ступенек, со страшной скоростью летящих навстречу, но тут мозг взорвался ослепительной вспышкой, словно перегорела электрическая лампочка... Паркер потерял сознание.
Глава 6
Это был не человеческий голос, а длиннотелая противная гусеница, блуждающая по левой половине его лица. Ее наждачное тело царапало ушную раковину, двигалось по надбровной дуге от виска в глазницу, и там вспыхивало огненными кругами. Но гусеница вновь оживала и вновь начинала свое путешествие по его бедному, истерзанному ее пильчатым брюхом лицу. Голос - нет, все-таки гусеница! - он или она были неразрывно связаны с болью, и Паркер мотал головой, чтобы избавиться от этой нестерпимой, неотвязной от него пилы...
Он шевельнулся, и сознание его стало возвращаться от огненных кругов и бугристых присосок мерзкой твари - к действительности. Он разделил этот голос, словно гусеница, блуждающий в ушной раковине, - и боль, что свела всю левую часть лица... Он стал медленно осознавать, что они - не едины, а просто два разных ощущения... Он сделал усилие - и стал вникать в человеческую речь, звучащую где-то, как ему показалось, очень высоко над его головой.
- ...Не дури, Виллис, пора оклематься... Мне тут некогда болтаться, вставай! Давай, давай, поднимайся! Нечего тут валяться, нашел тоже место...
Паркер почувствовал, что кто-то схватил его за левое плечо, застонал от боли, повернулся на правый бок и вдруг, обретя ясность сознания, открыл глаза. Он увидел над собой физиономию капитана Янгера и, с трудом собрав имеющиеся в наличии силы, уселся на твердом полу.
Подвал, в который он упал, был теперь ярко освещен цепью лампочек, идущих по центральной балке полового перекрытия, бетонный пол Джо выкрасил в идиотский серо-голубой цвет.
Капитан Янгер теперь присел на вторую ступеньку ведущей в дом лестницы. Он был все в той же ковбойской шляпе, но вид имел озадаченный.
Он спросил так, словно сто лет знаком с Паркером:
- Ну, ты как, теперь в норме?
Паркер ответил каким-то заржавелым голосом:
- Кто-то меня оглушил...
- А не сам ли ты, голубь, навернулся в потемках? Паркер не удостоил его ответом. Сознание было зыбким, дробящимся, концы с концами трудно сводились.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50