Князев пристально рассматривал ее, щуря один глаз от попадавшей в него струйки дыма. Малику же поразило его хладнокровие, но, возможно, это был всего лишь шок, вызванный известием.
– Так… – Князев встал и выбросил окурок в окно, затем повернулся к Малике, скрестив руки. – Ну и как я должен использовать свой шанс?
– Надо подумать. У тебя есть враги?
– Хо-хо-хо-хо! – презрительно вырвалось у Князева нечто наподобие смеха. – С полсотни наберется точно.
– Обычных людей не заказывают, потому что с ними нечего делить, значит, начнем с главного вопроса: кто тебя мечтает убрать с дороги?
– Кто-кто-кто! – пожал он плечами. – Если бы месяц назад меня убрали, я б еще мог понять…
– А что случилось за этот месяц?
– Я потерял завод. – И неожиданно он заговорил, стиснув зубы и потрясая кулаками: – Мне он достался развалиной, разворованным начисто, рабочие зарплату не получали годами, цеха стояли. Я его поднял с нуля, он заработал на полную мощность. В случае войны в течение суток мой завод способен перестроиться и выпускать вместо комбайнов современные танки. А у меня его нагло отобрали. Теперь я нищий.
– Ты не знаешь, что такое нищета, поэтому не бросайся словами. – В отличие от него Маля была сама сдержанность.
– Сколько у меня времени? – вдруг спросил Князев. – Тебе же назначили срок: убить в начале второй декады или до такого-то числа…
– Не у тебя, а у нас. С сегодняшним тринадцать дней. Допустим, я выторгую у Гриба еще пару дней, итого пятнадцать.
– И что потом? Если ты меня не завалишь?
– Надо подумать, как забрать мою семью и тебе остаться живым. Сиди здесь, раздели знакомых на друзей и врагов. Подумай, кто тебе поможет, а кто утопит. Место тут замечательное, никто тебе не помешает, а я поехала в город.
– Зачем? – встрепенулся Князев.
– Искать своих людей. Не забывай: у Гриба моя сестра и мой муж, а он очень болен. Ну и привезу продукты.
Князев вышел за ней, покосился на бабая, который кашеварил у печки, и спросил, кивнув в его сторону:
– Это кто такой?
– Дядя Костя. Обыкновенный бомж. А это его вилла.
Маля открыла автомобиль, собралась сесть за руль, но Князев придержал дверцу со словами:
– Как тебя зовут?
– Малика. Ударение на последнем слоге.
– Я не глухой. Имя странное…
– Узбекское. Моя мама была узбечкой.
– Поедешь… на моей машине?
– Других здесь нет. Кстати, ты мне ее вчера подарил, – улыбнулась она.
– Я?! Что-то много небылиц ты про меня рассказала: и топился я, и машину подарил… Я не такой дурак. Привези минеральной воды с газом и сигарет.
– Привезу.
Князев морщился, наблюдая, как неуклюже Маля выезжала с поляны. Когда она уехала, он обвел взглядом окрестности, остановил его на бабае Косте. Тот пробовал варево, поднося горячую ложку ко рту, подмигнул Князеву:
– Готово! Едрить твою в качель, не уха, а мармелад. Идем, мужик, в дом.
Расстелив мятую газету на столе, Костя нарезал хлеб толстыми кусками, налил в миски ухи, одну аккуратно поставил перед Князевым. А тот следил за руками бабая, в которые навсегда влюбилась грязь и оттого не покидала их. Бабай не забыл и соль поставить в коробке, еще бутылку с чем-то мутным, приговаривая:
– Ты похлебай, похлебай. Ушица после этого дела лекарство. – Он снова подхватился, ринулся в угол, где стоял ящик, и достал две кружки. – Налить?
Князев догадался, что добрый бабай делится самогоном. Поморщившись, он отрицательно замотал головой:
– Мэ-э-э.
– Ну, тогда рассольчика попей. – И он указал глазами на ковш.
Князев опасливо заглянул в миску, уха оказалась прозрачной и аппетитной.
К вечеру Маля привезла двоих мужчин. Один был астенического телосложения, лет тридцати, дунешь – рассыплется. Худой, высокий, с впалой грудью, с длинными волосами и длинным лицом, завершающимся козлиной бородкой. Второй – невысокий, коренастый, с круглым лицом простака-дурака, но с хитрющими глазами негодяя, этому было примерно лет сорок, он оказался крепенький, мускулистый, с большими кистями рук. Одеты оба с подчеркнутой небрежностью, первый представился Тетрисом, второй Бомбеем. Князев к этому времени тоже оделся в мятые брюки и рубашку, пиджак не высох. Маля привезла продукты и главное – картошку, отчего бабай Костя пришел в детский восторг и живенько развел костер. Тетрис и Бомбей подготавливали место для посиделок, а Маля курила в сторонке, будто готовить – не женское дело. Князев, отхлебывая из горлышка минеральную воду, подошел к ней:
– А имена у них есть?
– Ты попал почти на дно, здесь имена не нужны, они забываются.
– Кто эти двое?
– Люди. Без определенного места жительства.
– Бомжи, – закивал Князев. Ну и в компанию попал! – Не похожи.
– Я же сказала, ты угодил почти на дно, но не на самое дно. Ты иногда видишь из окна своего автомобиля опустившихся грязных алкашей в груде мусора – они уже ничто, ходячие трупы. Но есть и другой слой бомжей, его обычно по телевизору не показывают. Это те, кто крыши над головой не имеет, но что-то делает, где-то работает и не ходит в рванье. Позже расскажу тебе о них.
– А почему у… дяди Кости нет клички?
– Есть. Чемергес.
– Что она означает?
– Так он называет самогон. Костя хороший, добрый, любит мороженое больше самогона. Скажи, – и Маля повернулась к нему лицом, до этого смотрела на своих приятелей-бомжей, – там, наверху, у вас разве нет кличек?
Князев задумался: а ведь есть. Большой Билл – губернатор, Билка или Белуха – его второй заместитель, гнусная баба; Старьевщик – генеральный директор приборостроительного завода, потому что старый пень и жадюга;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17