Это походило на бейсбол с мячом, но толпа была более разнородна, более эмоциональна, потому что состязания на стадионе шли не одновременно. Рядом со мной появился продавец прохладительных напитков.Внизу промаршировал целый взвод официальных лиц и произвел награждения в прыжках в длину. Затем лица удалились. Американец метнул диск. Дальше африканца. Но до поляка не дотянул. Я обошел стадион по кругу и, когда уставал рассматривать трибуны, останавливался поглазеть на соревнования. Через два сектора от себя увидел Хоука и Кэти. Она держалась за его руку. Он был занят тем же, чем и я. Я перешел на второй ярус, где перекусил сосисками с пивом.Положив горчицу и приправу, я отхлебнул пива и откусил сосиску. Она была явно не олимпийская, так себе. Посмотрел через проход на поле. По проходу спускался Пауль. Я быстро отвернулся к стойке и проглотил еще кусок сосиски. Я так тщательно и дотошно соблюдал правила скрытного наблюдения, так мастерски концентрировался, просматривал ряд за рядом, а он, на тебе, вышел на меня именно в тот момент, когда я заглатывал сосиску. Ай да сыщик!Пауль прошел сзади, даже не взглянув в мою сторону, и направился по проходу на третий ярус. Я дожевал сосиску и допил пиво. Потом проследовал за ним. Я не видел никого, кто хоть как-то напоминал бы Закари. Неважно.На третьем ярусе Пауль остановился и осмотрел стадион: Я поднимался по параллельной лестнице и следил за ним с расстояния. Отсюда спортсмены казались очень маленькими. Они как бы парили в воздухе и были весьма подвижны.Группа организаторов снимала маленькие барьеры с беговой дорожки. Дискоболы покидали площадку для соревнований, и с ними двигались маленькая фаланга официальных лиц и обслуживающий персонал. Пауль огляделся вокруг — сначала верхние ряды, — потом обернулся назад. Я стоял на соседней лестнице, отделенный от него сектором, и наблюдал за ним из-под очков и кепки.Пауль еще немного поднялся по лестнице и свернул в горизонтальный проход, который проходил под местами для зрителей. Я упорно не отставал. Под зрительскими местами находился павильон, где разместился туалет, между последним и стенкой трибун оставалась узкая щель. Я привалился к стене, разглядывая программку, — меня отделяли от Пауля пространство сектора и одна колонна. Пауль протиснулся было через щель на другую сторону, но тут же вернулся на галерею, воровато осматриваясь по сторонам.По галерее под трибуной мало кто ходил, поэтому я стоял за колонной и наблюдал за Паулем в небольшую щелку между ней и стеной. Меня не было заметно. Все будет о'кей, если только Хоук и Кэти не свалятся ему на голову. Тогда придется брать его немедленно. Но мне хотелось узнать, что же он будет делать. Пауль взглянул на павильон, обернувшись через плечо. Оттуда никто не появился. Тогда он привалился к углу и вытащил из тайника что-то вроде подзорной трубы, которую направил вниз, пристроив ее к углу павильона. Отрегулировал фокус, приподнимая и опуская инструмент, затем вытащил большой маркер и начертил небольшую черную полоску, используя трубу как линейку. Потом убрал маркер, снова посмотрел в окуляр, после чего сложил трубу и сунул в карман. Не вглядываясь, прошел в мужской туалет.Минуты через три он появился вновь. Наступил полдень. Утренняя программа подходила к концу, и толпа зрителей начинала двигаться к выходу. Почти пустые минуту назад проходы заполнялись людьми. Я пристроился за Паулем и дошел вместе с ним до самого метро. Но на платформе в Вийо толпа оттеснила меня, и мне не удалось сесть на поезд до Берри-Монтини. В сердцах я обозвал стоящего передо мной мужчину задницей. Глава 27 Когда я вернулся на стадион, он был почти пуст. В течение часа зрителей с билетами на следующие соревнования не пускали. Я слонялся перед входом в наш сектор, когда передо мной вырос Хоук. Кэти уже не держалась за его руку. Она шла позади. Когда он заметил меня, то радостно дернул головой.Я сообщил:— Я видел его.— Он один?— Да. Потерял его в метро.— Дерьмово.— Но он придет. На третьем ярусе он сделал кое-какие пометки. Наведаемся туда, когда запустят зрителей.Кэти обратилась к Хоуку:— Может, мы поедим?— Хотите, пойдем к «Брассери», тут недалеко? — спросил Хоук.— Да.Мы двинулись по направлению к спортивному центру, перед которым раскинулась большая площадь. На ней расположились лоточки с горячими сосисками и сувенирами, прилавки, где торговали монетами и марками, туалеты; тут же раскинулся праздничный палаточный городок, по бокам которого возвышались флагштоки с развевающимися знаменами. Под огромным тентом стояли длинные деревянные столы и скамейки. Всюду сновали официанты и официантки, бравшие заказы и подносившие еду и напитки.Мы ели сосиски с пивом и наблюдали за группой возбужденных людей за соседним столиком. Много наших соотечественников. Больше, чем кого бы то ни было. Может, больше, чем канадцев. Кэти встала в очередь в дамский туалет. Хоук и я выпили еще по пиву.— Какие планы? — поинтересовался Хоук.— Пока не знаю. Мне кажется, он выбирал место прицеливания. Прицеливался с помощью подзорной трубы и отметил линию на уровне плеча. Я бы хотел взглянуть, какой сектор просматривается оттуда.Вернулась Кэти. Мы двинулись назад к стадиону. Послеобеденная толпа прибывала. Мы влились вместе с потоком на стадион и сразу поднялись на третий ярус. Рядом с угловой стенкой туалета на стене у входа на галерею виднелась отметка, сделанная Паулем. Прежде чем приблизиться к ней, мы осмотрелись. Никаких признаков наших знакомых.Мы обследовали метку. Если смотреть вдоль нее, прижавшись щекой к стене, можно увидеть все поле стадиона вплоть до противоположной трибуны и часть беговой дорожки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54