Вероятно, поселилась в другом мотеле. А может быть, в другом номере здесь же. Могу подождать час. Быть может, она еще вернется за своими вещами. Я взял из ящика стола лист бумаги и конверт, написал записку, вложил в конверт, запечатал и написал сверху имя Сьюзен. Принес из ванной косметичку Сьюзен и положил ее на стол. Установил рядом вертикально конверт с запиской и сел на стул у двери в ванную.В одиннадцать тридцать кто-то тихо постучал в мою дверь. Я встал, вошел в ванную и спрятался за открытой дверью. Стук повторился. Ожидание. Потом в замке щелкнул ключ. Сквозь щель возле дверной петли я видел, как открылась дверь номера. Вошла Сьюзен. Вероятно, взяла ключ у дежурного. Видимо, сказала, что потеряла свой. Она скрылась из виду, когда прошла к столу, на котором лежала записка. Я слышал, как она вскрыла конверт. Записка была следующего содержания: «В ванной притаился полный идиот. Требуется поцелуй прекрасной женщины, чтобы он снова стал прекрасным принцем». Я вышел из-за двери в комнату. Сьюзен опустила записку, повернулась и увидела меня. Выражение лица ее не изменилось, когда она приблизилась ко мне и чмокнула в губы. Потом отступила на шаг и внимательно меня осмотрела. Покачала головой:— Не сработало. Ты по-прежнему полный идиот.— Это был низковольтный поцелуй, — сказал я. — Для превращения полного идиота в прекрасного принца требуется высокое напряжение.— Попробую еще раз, — сказала она. Обняла меня руками, и я впал в послеоргазменное расслабление, не издав ни звука. Даже без прекращения поцелуя. С близкого расстояния я заметил, что глаза Сьюзен все еще закрыты.Я оторвал свои губы от ее и спросил:— Хочешь поехать в Плимут-Плантейшен?Сьюзен открыла глаза и на мгновение прижалась лицом к впадине между моей шеей и плечом. Потом оторвалась от меня, открыла глаза и кивнула:— О'кей, принц, поехали в Плимут.Наши одежды в одной куче валялись на полу, и, пока мы в них разобрались, наступил полдень.— Опаздываем, — заметил я.— Я и так безумно торопилась, — сказала Сьюзен. Она красила губы перед зеркалом, слегка наклонившись над комодом.— Все получилось довольно быстро, — сказал я. — Всего за полчаса путь от полного идиота до прекрасного принца. Я думаю, это соответствует общепризнанному определению быстрого акта.— Ты сам торопился увидеть Плимут-Плантейшен. Я бы предсказала другое решение с твоей стороны, если бы нужно было выбирать между чувственными утехами и исторической реставрацией.— Мне нужно встретиться там с одним человеком, и твое присутствие может помочь. Быть может, чуть позже мы сможем пересмотреть наш выбор.— Я готова.И мы прошли из номера к моей машине. По пути, выехав на шоссе № 3 в сторону Плимута, я рассказал Сьюзен то немногое, что сам знал о предстоящем деле.— А она не запаникует, если увидит рядом с тобой меня? — спросила Сьюзен. — По-моему, она просила приехать тебя одного.— Мы не пойдем искать ее вместе. Когда я найду ее, объясню, кто ты, представлю. Ты когда-нибудь бывала в Плантейшене?Она кивнула.— Тогда ты можешь пройти по главной улице чуть вперед и подождать, пока я окликну тебя.— Вечная женская доля, — вздохнула она.Я хмыкнул. Слева появился указатель с надписью «Дорога на Плимут-Плантейшен», и я повернул. Дорога извивалась между лугов и вела к группе сосен. За соснами располагалась стоянка, у края которой стояла будка. Я остановил машину, Сьюзен вышла, прошла вперед, заплатила за стоянку и зашагала дальше. Когда она скрылась, я последовал тем же маршрутом. За будкой стоял сельский дом, в котором размещались магазин сувениров, закусочная и справочное бюро. Я миновал его и направился по грунтовой тропинке мимо высоких сосен к самой плантации. Несколько лет назад я прочитал огромную книгу Самуэля Элиота Моррисона по истории Америки и заинтересовался настолько, что отправился на восток к местам реставрации селений первых колонистов. Самым ослепительным был Вилльямсбург, величественным — Стербридж, но Плимут-Плантейшен всегда доставлял особое удовольствие.Я обогнул административное здание и увидел блокгауз из темного дерева, частокол вокруг маленького городка, а за ним — океан. Местность была окружена лесами, и если постараться, то можно не заметить ни малейшего признака двадцатого века. А если нет, то дальше на побережье можно увидеть ресторан «Берта» и чей-то еще мотель. Но на мгновение я мог отступить во времени, как и при каждом приезде сюда, и ощутить себя членом маленькой кучки фанатичных христиан среди дикой природы Америки семнадцатого века, почувствовать одиночество, как чувствовали его они, ничтожные, заброшенные, но полные решимости среди бескрайних лесов.На самом верху блокгауза я увидел Сьюзен, смотревшую на поселок, и вернулся в настоящее время, к своим делам; — зашагал по склону мимо блокгауза в поселок. Здесь была всего одна улица, узкая и изрытая колеями, ведущая вниз по склону к океану. Крытые соломой дома по обе стороны, посадки лекарственных трав, домашний скот, люди, одетые в костюмы колонистов. Много детей, много фотоаппаратов «Кодак». Я спускался по склону медленно, чтобы предоставить Пам Шепард достаточно времени заметить меня и убедиться, что никто за мной не следит. Я прошел по всей улице и двинулся обратно. Когда я проходил мимо дома Майлза Стэндиша Майлз Стэндиш — колонист (1584-1656).

, из дверей вышла Пам в огромных темных очках и пошла рядом со мной.— Вы один?— Нет. Со мной есть верный человек. Женщина. — Почему-то мне казалось очень важным подчеркнуть тот факт, что со мной женщина.— Зачем? — Глаза ее были широко раскрыты и темны.— Вы попали в беду, вдруг она поможет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57