— Он не знает, где она. Я ему не сказал.Слейд, нахмурившись, смотрел на меня секунд тридцать.— Ты кого угодно из себя выведешь, Спенсер, это несомненно.— Ага.— Шепард нормально это воспринял?— Уволил меня. Сказал, что подаст на меня в суд.— Значит, ты без работы?— Вероятно да.— Еще один турист.— Ага.На этот раз Слейд улыбнулся. Широкой улыбкой, которая поползла по его лицу, прорезав морщины на щеках, по одной на каждой щеке.— Черт возьми, — сказал он и покачал головой. — Черт возьми.Я тепло улыбнулся ему, встал и вышел. Вернувшись в машину, сел на раскаленное сиденье, опустил верх и подумал о том, о чем уже думал прежде. Я не знал, что делать. Завел машину, включил приемник и немного посидел, гоняя мотор на холостых оборотах. Я даже не знал, куда поехать. Несомненно, миссис Шепард была несчастна, и, несомненно, мистер Шепард был несчастен. Это, конечно, не делало их особенными. Я сам в данный момент чувствовал себя достаточно несчастным. Вероятно, следовало отправиться домой. Дом — это такое место, куда можно пойти, а люди, которые там живут, обязаны будут впустить. Кто это сказал? Не помню. Впрочем, какой же ты циничный ублюдок. Я включил передачу и медленно поехал по Мейн-стрит в направлении мотеля. Хотя в моем доме, кроме меня, не было никаких других людей. Был один только я. Я мог себя впустить в любое время. На перекрестке пришлось остановиться. Мимо прошла рыжеволосая девица в светло-голубых расклешенных джинсах и короткой обтягивающей футболке цвета лайма. Джинсы были настолько тесны, что я заметил на ее ягодицах линию от трусиков. Она довольно дружелюбно взглянула на машину. Я мог предложить ей выпить, поплавать и ошеломить своим австралийским акцентом. Но она больше всего была похожа на студентку колледжа, ей захочется покурить травки и потрепаться о необходимости любви и нового сознания. Загорелся зеленый, и я двинулся дальше. Ворчун средних лет, которому некуда податься. Был уже второй час, когда я наконец влетел на стоянку мотеля. Пора обедать. С новой энергией я ворвался в фойе, повернул налево рядом с конторкой и зашагал по коридору к своему номеру. Быстрый душ, потом, немедленно обед. Кто мог всего несколько мгновений назад заподозрить, что у меня нет цели в жизни? Когда я открыл дверь, то в постели увидел Сьюзен Силверман, она читала книгу Эрика Эриксона Эрик Эриксон, психоаналитик (1902).

и выглядела именно так, как должна была выглядеть.— Боже праведный! — выдохнул я. — Как я рад тебя видеть.Заложив книгу пальцем, чтобы не потерять нужное место, она повернулась ко мне и сказала:— Как и я, уверена в этом.Она усмехнулась. Частенько она улыбалась, но иногда предпочитала усмехнуться. Сейчас она усмехнулась. Никогда не мог понять, в чем разница, но это имело какое-то отношение к радостной греховности. Ее улыбка была прелестной и доброй, однако в усмешке чувствовалась примесь порочности. Я бросился прямо на нее, удержал себя на руках, а потом схватил и крепко обнял.— Ой, — пискнула она.Я немного ослабил объятия, и мы поцеловали друг друга. Затем я сказал:— Не буду спрашивать, как ты сюда проникла: ты способна на все, а уж подговорить администрацию мотеля помочь тебе было детской забавой.— Именно детской забавой, — сказала она. — Как у тебя дела, голубоглазый?Пока я рассказывал, мы лежали рядом. Закончив рассказ, я предложил провести день в чувственных утехах, начав немедленно. Но она предложила начать после обеда, и я, немного посопротивлявшись, согласился.— Сьюз, — сказал я в обеденном зале, прикладываясь к первой кружке «Харп», пока она потягивала «Маргариту», — тебя почему-то странно заинтересовала та часть повествования, в которой Джейн едва не кастрировала меня.Она рассмеялась:— Мне показалось, что у тебя поползли в ширину бедра.— Никаких повреждений. Если бы так случилось, все официантки носили бы траурные повязки, а на Редклиффе приспустили бы флаг.— Ладно, убедимся в этом чуть позже, когда больше нечем будет заняться.— Лучшего занятия еще не придумали, — сказал я.Она умышленно зевнула.Подошла официантка и приняла наш заказ. Когда она ушла, Сьюзен спросила:— Что собираешься делать?— Просто ума не приложу.— Хочешь, чтобы я оставалась рядом, пока ты будешь заниматься этим делом?— Очень хочу. Мне кажется, что Роуз, Джейн и Пам мне было более чем достаточно.— Хорошо, я на всякий случай прихватила чемодан. Вдруг бы тебе захотелось, чтобы я осталась.— Да, я заметил, что ты его распаковала и развесила одежду. Уверенность.— О, ты заметил. Постоянно забываю, что ты сыщик.— "Меня Спенсером зовут, тайны вдаль меня влекут".Официантка подала мне полдюжины устриц, а Сьюзен — шесть маринованных креветок. Сьюзен посмотрела на устриц, забыв мои стихи.— Пытаешься вернуться к старому?— Нет, планирую новое.Мы дружно приступили к морской пище.— Почему ты сказал, что тех женщин тебе было более чем достаточно? — спросила Сьюзен.— Я ощущаю некоторое беспокойство. Из-за этого чувствую себя неуютно. Я умею работать руками, мне не занимать упорства, но... Пам Шепард спросила, есть ли у меня дети, и я ответил, что нет. Тогда она сказала, что, вероятно, я ничего не пойму, а потом спросила, женат ли я, и я сказал, что нет, и тогда она сказала, что я точно ничего не пойму. — Я пожал плечами.— У меня тоже никогда не было детей, — сказала Сьюзен. — А замужество нельзя назвать самым чудесным событием, случившимся в моей жизни. Кроме того, длилось оно недолго. Не знаю. Существует масса поговорок, согласно которым необязательно самому уметь готовить суфле, чтобы распробовать невкусное. Но... в школе иногда родители приходят за советом относительно детей, а тебе нечего сказать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57