— Это правда. Мы предполагаем, что убийца онанировал.— Рассматриваете ли вы эти убийства как расистские, лейтенант?— Мы не знаем убийцу. Мы не знаем, почему он убивает. По-моему, еще рано делать какие-то выводы по этому поводу.— Но, лейтенант, не кажется ли вам странным, что все жертвы чернокожие?— Кажется.— И все же, лейтенант, вы еще не готовы признать, что убийства совершены на расовой почве?— Нет.— Не кажется ли вам, что вы отрицаете очевидное?— Нет.— Лейтенант, а правда, что в расследовании вам помогает бостонский частный детектив?— Правда.— Ему платят из городских фондов?— Нет.— А кто же тогда?— Никто. Это бескорыстная помощь.— Он участвует в расследовании, потому что вы не доверяете своим коллегам?— Нет.— Как его зовут, лейтенант?— Спенсер. Он стоит вон там, сзади, у двери. Уверен, он будет рад побеседовать с вами.Квирк спустился с трибуны, протиснулся сквозь толпу репортеров и, мельком взглянув на меня, вышел за дверь.— Наслаждайся, — бросил он мне на ходу. Глава 4 В среду мой портрет напечатали в утреннем выпуске «Глоба». «Частный детектив берется за дело Красной Розы» — гласил заголовок. В статье говорилось, что у меня за плечами несколько крупных расследований, что я давно состою в определенных отношениях с психологом Кеймбриджского Университета Сюзан Сильверман и что когда-то я был боксером. Автор, правда, не счел нужным упомянуть, что, когда я улыбаюсь, у меня на щеках появляются очень симпатичные ямочки. Газетчики вечно пишут не то, что нужно.Вэйн Косгроув позвонил, чтобы выяснить, знаю ли я что-нибудь такое, о чем не рассказал на пресс-конференции. Я сказал, что нет. Он спросил, не обманываю ли я. Я положил трубку. Затем раскрыл раздел спорта, прочел статью про Макнамару и уже перешел к «Коротким новостям», когда явился Квирк. Он приволок с собой пюпитр, доску и большой бумажный пакет.— Будешь меня инструктировать? — улыбнулся я.Квирк установил пюпитр, укрепил на нем доску и, вытащив из кармана коробку желтого мела, положил ее на мой письменный стол. Затем вынул из пакета две салфетки, два бумажных стаканчика с кофе и две булочки.— Как Сюзан? — спросил он, аккуратно разложив булочки на салфетки и усевшись в кресло для посетителей.— Как обычно, — ответил я. — Красивая, обаятельная и пылкая.Квирк чуть приподнял у своего стаканчика пластиковую крышку и выломал в ней тонкое треугольное отверстие.— Странно, как это один может заменить троих? — проворчал он.— Небось расстроился, что «Глоб» напечатал сегодня не твой снимок, а мой? — улыбнулся я. Квирк отпил кофе.— Наверное, да, — констатировал он наконец. — Ну, ладно, давай займемся делом.— Конечно, — кивнул я.Квирк встал и подошел к пюпитру.— Если не возражаешь, я бы хотел написать все, что нам известно, на доске.— Прекрасно.Квирк взял мел и написал:УБИЙЦА1. Возможно, белый2. Группа крови третья3. Вазэктомии нет4. Сперма на месте преступления5. Жертвы — черныеа) проституткаб) официанткав) танцовщицаг) певица— Что еще мы о нем знаем? — спросил Квирк.— Жертвы черные, — заметил я, — а живут в «белых» или почти «белых» районах.— Смотри пункт 1, — возразил Квирк.— А что насчет самих жертв? Может, есть какая-нибудь система?— Общее между шлюхой и певицей? — криво усмехнулся Квирк.— Может, увеличение социального статуса? — предположил я.— Если это вообще имеет для него какое-то значение, — пожал плечами Квирк.— Судебные эксперты уже составили его психологический портрет? — спросил я.— Составили, ну и что? — нахмурился Квирк. — Ненависть к женщинам или ненависть к черным, или и к тем, и к другим. Мощно подавленная сексуальность. Следы спермы говорят о мастурбации, хотя могло быть и непроизвольное семяизвержение. Например, когда он стрелял в жертву.— О, Господи, — проворчал я.— Да уж, вот так. Ты говорил об этом с Сюзан?— Да.— Ну и что она может сказать?— То же самое. Только она советует помнить, что у психопатов существует своя система символов, совершенно не похожая на ту, что у нормальных людей.— То есть то, что он убивает черных женщин, не обязательно означает, что он ненавидит черных женщин?— Вот именно. Просто он ненавидит или боится что-то такое, что символизируют для него негритянки.— И есть у нее какие-нибудь мысли насчет того, что это может быть? — спросил Квирк.— Я ее спрашивал. Она сказала: «Мамаша. В таких случаях мы обычно ищем мамашу».— И она тоже, — буркнул Квирк. — Значит, мы должны искать полицейского, у которого были проблемы со своей мамашей?— Вполне возможно.— И это в полиции, где восемьдесят процентов ирландцев, — проворчал Квирк.— Ну ладно, давай попробуем подойти с другой стороны. На самом ли деле он полицейский?— А почему нет? — пожал плечами Квирк.— А почему да?Квирк покачал головой.— Тогда мы снова возвращаемся к тому, что не знаем абсолютно ничего.— Но он знал твое имя и адрес, — подсказал я.— Я же сказал, они есть в телефонной книге.— Но не в бостонской. Он знал, что нужно искать в книге южного пригорода.— Нетрудно догадаться, — возразил Квирк. — Ирландская фамилия, в городе не живет, значит, нужно искать на Ирландской Ривьере.— Правильно, но это значит, что он сам создавал себе проблемы, — подхватил я. — Если он не полицейский и не знает тебя, то ему сначала пришлось выяснять, кто возглавляет расследование, а потом еще долго рыться в телефонных книгах, и все только для того, чтобы сообщить, что он полицейский.— Может, это вселяло в него уверенность. Многие психопаты чувствуют себя увереннее, когда узнают разные подробности о полицейском, который за ними гоняется.Квирк на минуту замолчал, затем положил мел, подошел к столу и снова уселся в кресло для посетителей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45