Его эскапады были несколько наивны, но самоуверенность властного политика внушала уважение. Современный читатель может получить представление о хрущевской идеологии по книге “Лицом к лицу с Америкой”, вышедшей в 1960 году, по горячим следам политических вояжей первого секретаря ЦК КПСС. Авторский коллектив книги — А.Аджубей, Н.Грибачев, Г.Жуков, О.Трояновский и другие — получили за “Лицом к лицу с Америкой” Ленинскую премию. Полистаем эту книгу: Годами американская пропаганда утверждала, что жизнь в Советском Союзе сера, безынтересна, однообразна. Голливуд не смотрел советских фильмов, не читал советских книг, не слушал советской музыки. Голливуд верил лживым басням об искусстве социалистического реализма. И вдруг блестящий, ни с чем не сравнимый успех балета Большого театра, потрясающе великолепные танцы народов Советского Союза в исполнении ансамбля Игоря Моисеева, потом выступления ансамбля “Березка”, выступления Д.Шостаковича и Д.Ойстраха. Победа советских спортсменов на Олимпийских играх, победа наших легкоатлетов на американской земле и сотни, тысячи других существенных, волнующих фактов, опрокидывали все прежние представления. Хрущев в Америке выступает не только как активный продюсер советской культуры, но и как культуртрегер. Вот советскому лидеру продемонстрировали “низкопробный танец”: Девушки кривлялись, падали на пол, дрыгали ногами. Поднимались подолы юбок, щелкали фотокамеры… Хрущев афористично комментирует это провокационное действо: Вы спрашиваете меня о канкане? С моей точки зрения, с точки зрения советских людей, это аморально. Хороших актеров заставляют делать плохие вещи на потеху пресыщенных, развращенных людей. У нас в Советском Союзе мы привыкли любоваться лицами актеров, а не их задами. Эту фразу с наслаждением цитировали газеты всего мира. Хлестко сказано, по-пронински! Читаешь эти строки документального хрущевского официоза — и стилистика “Букета алых роз” проясняется.
Как раз в 1956 году прошли первые за многие годы гастроли балетной труппы Большого театра в Великобритании. Страна, которая посылала в СССР самых зловредных и ушлых шпионов, рукоплескала советскому балету. Восторженные рецензии вторили зрителям: полный успех. Гастроли укрепили славу советского балета, превратили его в притчу во языцех. Теперь о Большом театре знали (понаслышке) потребители массовой культуры, равнодушные к балетному искусству. К концу пятидесятых годов весь мир, к радости хрущевской администрации, твердо знал, что русские лучше всех играют в шахматы, танцуют лебедями на деревянных подмостках и запускают спутники. И здесь не было преувеличения, была заслуженная репутация…
В пятидесятые годы в Москве было немало молодых талантливых балерин, из которых мог бы выйти прототип Марины Петровой. Газеты пестрели заметками о подающих надежды танцовщицах-комсомолках. Балетные школы постоянно воспитывали новых звездочек — на всех не хватало театров, не хватало партий. Героиня повести Овалова — москвичка. Время действия — 1957 год. Сразу напрашивается знакомое имя — Екатерина Максимова. В то время она училась в Московском хореографическом училище, в классе Е.П.Гердт. Именно в 1957 году состоялся дебют Екатерины Максимовой на сцене Большого театра в партии Маши — одной из центральных в “Щелкунчике”. Это был уникальный успех юной танцовщицы. В том же году Екатерина Максимова завоевала первый приз на конкурсе артистов балета в Москве. Уже тогда критики отмечали зрелое мастерство балерины в сочетании с очаровательным ребячливым артистизмом. В шестидесятые годы имя Екатерины Максимовой уже гремело на весь мир. Ее образы открывали панораму цветущей сложности русской культуры. Так бывает только с очень талантливыми людьми, значение которых шире пределов “отдельно взятого” искусства. Не так уж часто вундеркинды оставляют в искусстве заметный след, совершенствуя свое мастерство в течение десятилетий. О Максимовой можно уверенно сказать: одна из самых выдающихся танцовщиц XX века. Не ошибались те, кто в 1957 году предсказывал Кате Максимовой великое будущее. Повезло и Льву Овалову: он услыхал о талантливой московской балерине, возможно, видел ее в Большом или на конкурсе, несомненно, встречал ее имя в газетных отчетах — и придумал свою комсомолку Петрову. Идентификация с Максимовой не подлежит сомнению: в пятидесятые годы в Москве не было такой талантливой юной балерины, да и 1957 год, год действия повести, был переломным в судьбе Екатерины Сергеевны, в то время — просто семнадцатилетней Кати Максимовой…
К балерине капитан Евдокимов приходит, чтобы научиться танцевать пресловутый рок-н-ролл. Автор характеризует артистку скуповатыми определениями: Петрова была молодая, но уже известная балерина, комсомолка, активная общественница и вообще очень хороший советский человек. Героиня получилась картонная, за нее говорила только ее профессия — образцовая московская балерина. Психологически гораздо интереснее другая эпизодическая героиня из репетиционного зала — пианистка Рахиль Осиповна Голант. Петрова говорит: Из нее вышла бы первоклассная концертантка, если бы не ее застенчивость. А Овалов добавляет: Она была в своем роде уникум. Когда обижали лично ее, она сразу терялась и всегда готова была обратиться в бегство, но если неприятности грозили Марине, она превращалась в грозную медведицу. Она, как и Петрова, выказывает свое презрение к какафоническому заокеанскому танцу — этим роль Голант в повести исчерпывается — и все-таки мы запоминаем колоритную пианистку, ее смущение, ее комплексы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41