Уходили незаметно. Неслышно крались меж деревьев, осторожно перешли ручей и пошли, пошли… Снова в путь, в странство.Вечером комсомольцы держали военный совет. Главная цель, которую они поставили на сегодня перед собой, достигнута: Юре удалось поговорить с Таней. Но дальше в оценке положения мнения разошлись. Петя и Венька считали, что Юре не следовало отпускать Таню. Зато Лида считала, что Юра поступил правильно: в конце концов, Таня не безвольное существо, у нее своя голова на плечах, и не надо снимать с нее ответственности за свое поведение.Во всяком случае, следовало положиться на то, что утро вечера мудренее. Предосторожности ради палатку решили разбить подальше от скита и по очереди не спать.Всю ночь прислушивались — не подкрадывается ли кто-нибудь с недобрыми намерениями. Ветер шелестел в ветвях, а им казалось, что кто-то подбирается к палатке. Где-то с грохотом упало дерево, а Петя уверял, что это выстрел…Наконец рассвело. Опять ждали у ручья. Ждали кого-нибудь, кто придет за водой. Но никто не шел. Ребята с тревогой принялись посматривать на часы. Венька вызвался сходить на разведку, посмотреть, что делается у сектантов.Вернулся, запыхавшись:— Ребята! Никого!— Чего никого?— Никого нет, удрали!— Что же делать?— Догонять! Пойду вперед, буду по пути делать отметки. Мне тут известны все тропы, а вы постарайтесь не отставать. Думаю, ушли недалеко. Ночью здесь никто не рискнет идти, ушли только с рассветом…Венька скрылся.У Юры защемило сердце. Как же так, думал он, обещала и не пришла? Неужели обманула? Не может быть! Что же произошло? Неужели он нашел Таню, чтобы снова ее потерять?Петя оглядывается:— Юрка, не отставай!Отстать-то он не отстанет, но удастся ли ему еще увидать Таню?Юра и Петя давно бы сбились со следа, не заметили бы знаков, которые оставлял Венька: надломленную ветку, царапину на стволе, наколотую на хвою ягоду… Одна Лида видела эти вешки.Юра прибавлял шагу, начинал бежать, задыхался.— Не торопись, — твердила Лида. — Сбавь темп, иначе не выдержим, отстанем.Юра ничего не понимал: идти быстро — отстанем, идти тихо — догоним.— Тайга, — объясняла Лида. — По такому лесу нельзя бежать — собьет с ног.Малахитовые какие-то ели вперемежку с белесыми березами. Сосны с пунцовыми стволами. Заросли мелкорослой и жалкой ольхи, и опять ели и кривые щербатые березы. А под ногами то мох, то брусника, обломки сухих ветвей и прелые прошлогодние листья.Все непонятно в этом лесу, никакой тропки не замечал Юра среди кочек, овражков и буераков, а Лида уверяла, что они точно идут по следу.Юра шел, но уже не верил, что идут они по следу людей, которые увели Таню; опять он ее потерял, опять поиски, опять год, два, три, а может быть, и никогда…Внезапно Лида остановилась, указала на примятую траву:— Недавно тут прошло человек пятнадцать. Отдыхали или, во всяком случае, останавливались. Видите?Юра и Петя не видели ничего.— Здесь лежало что-то тяжелое, какая-то поклажа, — показывала Лида. — Здесь лежал человек, здесь сидели женщины.Нет, ничего не видно!Лида прутиком указала на перетертые листья, на втоптанные с двух сторон следы, на вмятину с человеческий рост, усмехнулась, подняла из кучки прутиков и травинок женскую шпильку.Шпилька в тайге… Оказывается, и в тайге теряют женщины шпильки!— Теперь недалеко, — уверенно произнесла Лида. — Полчаса еще, час.Петя удивился:— Как вы можете знать?— Пройдет еще час, расправятся ветви, сдвинутся листья…Эта девочка читала все в лесу, как по книге.— Скоро нагоним.— Неужели мы так быстро сумели покрыть разделяющее нас расстояние? — недоверчиво спросил Юра.В свою очередь, Лида удивленно посмотрела на Юру.— Не так уж быстро, мы идем часов шесть.Юра взглянул на часы:— А мне казалось, часа два…Он не чувствовал голода, не замечал усталости.— Еще немного…Тронулись дальше.— А это что?Лида наклонилась. На кустике можжевельника покачивался клочок бумаги. Точно опавший листок. Она поднесла к глазам и тут же передала Юре:— Тебе.Клочок тетрадочной бумаги, и на нем карандашом всего одно слово: «Юра». Почерк Тани! Кто-кто, а Юра не мог ошибиться.Значит, они действительно прошли здесь. Значит, Таня думает о нем. Значит, уверена, что Юра устремится вслед…— Юра!Он не слышал.Откуда-то появился Венька.— Тише вы!— Откуда ты?— Тише! Все эти монахи тут, за оврагом. На лужке расположились, завтракают. Лучок черным хлебом закусывают.— А Таня с ними?— Всю дорогу идет меж двух монахинь. Конвоируют.— Тебя не заметили?— Меня?!— Давайте обсудим…— А чего обсуждать? — Юра весь напрягся, точно приготовился к прыжку. — Я иду за ней!— А если полезут драться? Там такие дяди…— А много их?— Чертова дюжина. Четыре мужика и девять женщин.— Старики?— Трое вполне на уровне, да и старик не даст маху.Юра махнул рукой.— Иду! СУМАСШЕДШЕЕ ПИАНИНО Вчетвером поднялись на взгорок. На лужайке под ярким солнцем табором расположились беглецы. Странное это было зрелище. Все в черном, в каких-то полурясках, в черных платочках, в скуфейках, сидели они кружком, а посередине стоял и ораторствовал высокий худой старик в длинной рясе и уродливом черном колпаке.Прошло еще несколько мгновений, и старик в рясе увидел преследователей.Юра сбежал с пригорка. Где же Таня?… Вот! Рядом с каким-то чернобородым дядькой.— Таня!Она рванулась, но чернобородый схватил ее за руку.— Остановись! — прокричал старик в рясе.Юра так и не понял, ему или Тане.Голос, однако, такой, что хоть бы и на сцену. Сумрачно посмотрел на Юру:— Что надобно?Юра указал на Таню.— Мы никого не держим…Старик заговорил спокойнее, сдержаннее, взял себя в руки.— Антихристово семя!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52