Семин все записывал и записывал, иногда жестом показывал, чтобы Слава говорил медленнее, и писал, писал, покрывая четким размашистым почерком листок за листком.Слава надеялся, что Семин проявит хоть какое-то волнение, ведь он знал Быстрова не меньше Славы, возможно, именно Быстров давал Семину рекомендацию в партию, но Семин остался безучастным до конца рассказа.— Все? — спросил Семин.— Все, — сказал Слава.— Пустое дело, — сказал Семин.— Что — пустое дело?— Все, что ты сейчас рассказал, — сказал Семин, — все это маловероятно.Слава не верил своим ушам.— Зачем же Выжлецову наговаривать на себя?— Чтоб напугать тебя, — снисходительно объяснил Семин. — Участвуй он на самом деле в убийстве, никогда и никому бы об этом не рассказал. Думаешь, ему следом за Быстровым в петлю захотелось? Подтвердись твой рассказ, Выжлецову высшей меры не миновать.— А все эти подробности?Семин поиграл школьной ручкой, ловко покрутил, обмакнул перо в чернильницу и сделал на листке пометку.— Послушай, Ознобишин, ты читал писателя Достоевского? А я читал. Не положено рассказывать о совещаниях в ЧК, но тебе скажу. Голикова знаешь?Кто в Орле не слышал о Голикове? Это был, фигурально выражаясь, карающий меч пролетарской революции, а проще — недавно председатель Орловской губчека, а ныне начальник губернского отдела ГПУ.— Так вот, Яков Захарович, — ну как же, для Семина Голиков просто Яков Захарович! — говорил нам на совещании: очень советую обратить внимание на писателя Достоевского, прочтете не без пользы, выдающийся криминалист. Поверишь ли, я пять ночей читал…— С чем тебя и поздравляю. Только при чем тут Достоевский?— А при том, что это только у Достоевского преступники приходят в следственные органы и сами каются в содеянных преступлениях.Выжлецов оказался прав, не верил Семин Ознобишину.— Но ведь Быстрова вынули из петли?— Нервишки не выдержали, спился. У меня на эту тему множество донесений.— Василий Тихонович, ты же знал Быстрова, разве он способен был полезть в петлю?— Способен. Характерный случай перерождения. Оторвался от масс. Опустился. Что ему еще оставалось?Славе вспомнилась остренькая мордочка Выжлецова.Нет, Выжлецов не врал, он почувствовал свою силу…Сердце Славы раздирала жалость к Быстрову. Пропасть так бессмысленно, зазря…Глухое раздражение нарастало в нем против Семина. Он указал на пачку исписанной бумаги.— Для чего же ты записал мой рассказ?— Для архива, — любезно объяснил Семин. — На всякий случай. Может, когда-нибудь и пригодится.Слава зло посмотрел на Семина.— Значит, Выжлецов останется безнаказанным?— Не было преступления, не будет и наказания.— А я уверен, что Выжлецов преступник.— С нашей, классовой, точки зрения, безусловно, преступник, — согласился Семин. — Пойми, Ознобишин, неужели ты думаешь, у меня в Рагозине и в Корсунском нет своих людей? Да и случись убийство, Афанасий Петрович не позволил бы оставить его безнаказанным.— Значит, Выжлецова не за что судить?— Почему не за что?! Я бы в первую очередь судил его за то, что он заморочил тебе мозги. Ведь вон как он к тебе подобрался! Вывел из равновесия, понадеялся, что сорвешься. Хорошо, что у тебя есть возможность прийти ко мне. Я же тебе объясняю: за сказки мы еще пока не судим.— Но ведь самые что ни на есть мироеды шли за его гробом, я сам видел!— Потому и шли, что не убивали. Ты психологически рассуди: если бы убили, сидели бы по своим закуткам и носа бы не казали, умер и умер, нас, мол, это дело не касается.— А почему они его на кладбище провожали?— А потому, что они его и мертвого боялись, своими глазами хотели видеть, как его закопают.Семин убедительно рассуждал, Слава засомневался, неужели Выжлецов хотел на нем отыграться? Но если Выжлецов не убивал, тем хуже для Славы, Выжлецову удалось его обмануть, значит, Слава плохо разбирается в происках классового врага.— Но ведь Выжлецов — враг? — о отчаянием спросил Слава.— Враг, — согласился Семин. — Придет время, доберемся и до него, но пришивать ему убийство Быстрова даже политически вредно. Зачем превращать Быстрова в объект классовой ненависти кулаков и тем самым поднимать авторитет человека, изгнанного из рядов партии?Семин оставался верен себе, точно он не с людьми имел дело, а в шахматы играл.— Я пойду, — сказал Слава.— Счастливо, — сказал Семин. — Если еще что-нибудь узнаешь, заходи.— Ты какой-то бесчувственный, Василий Тихонович, — сказал Слава. — Я был о тебе лучшего мнения.— А чувства и политика вещи несовместимые, — холодно ответил Семин и дал Ознобишину совет: — На твоем месте я бы с комсомольской работы ушел, при такой фантазии тебе лучше податься в писатели.Все-таки у Славы создалось впечатление, что Семин чего-то недоговаривает.Он нехотя повернулся к двери, и вдруг Семин его окликнул:— Погоди-ка…Слава остановился.— Ну?«Чем-то он меня сейчас огорошит?» — подумал Слава.— Садись, садись, — приказал Семин, указывая на стул, сам встал из-за стола, поставил поближе к столу стоявшую в углу табуретку, заглянул в коридор и позвал: — Егорушкин!На пороге появился красноармеец.Семин прошептал ему что-то на ухо.— Быстро! — вслух сказал Семин. — Во дворе не задерживайтесь, из двери в дверь.Егорушкин исчез.— Куда это ты его послал? — полюбопытствовал Слава.— В КПЗ.— Это что еще за КПЗ?— Камера предварительного заключения.— А кто там у тебя, в этой камере?— Есть там один…С него точно сдуло всякое благодушие.— Ладно, не буду тебя мучить. Преждевременно привлекать тебя к следствию, однако медлить тоже рискованно, можно упустить…Слава ничего не понимал.— Что упустить?— Ниточку… — Семин хитро прищурился.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239