от всего веет холодом, хотя печь щедро натоплена Григорием.Он не только сторожит помещение, Григорий самим Быстровым поставлен охранять чистоту учреждения, стоящего на страже революционных завоеваний.Слава лишь позавчера добрался домой. Стоял темный осенний вечер, ветер только что не стегал по крыше ветвями деревьев, трепал их, пригибал, сердитый сухой ветер, в камень превращающий землю. Туч не было, если и показывалось издали темное облачко, ветер гнал его по небу, как вспугнутого пса.Вечер, ветер, и все-таки светится у Астаховых оконце, одно-единственное оконце, не иначе как Вера Васильевна проверяет французские вокабулы, начертанные в тетрадках Прошками, Тишками и Мишками — рекрутами новой нарождающейся армии.Слава миновал крыльцо, ступил на мягкие доски галереи, и — надо ж так! — первым встретился тот, кого он меньше всего хотел встретить.— С прибытием, Вячеслав Николаевич! — язвительно приветствовал его Павел Федорович. — Из каких это вы палестин?— Из Москвы, прямо со станция.— От самого, значит, товарища Ленина? — не без иронии продолжал Павел Федорович. — Напросвещались сами и теперича прибыли просвещать нас, дураков?— Да бросьте вы! — с досадой отозвался Слава. — Я на самом деле видел Ленина и говорил с ним, и шутки тут совсем ни к чему.Он не стал задерживаться возле того, с кем ему предстояло бороться, — не день, не два, а долго, и с переменным успехом, хотя в конечном исходе сомнений у Славы не было.— Позвольте…Он не стал обходить Павла Федоровича, тот сам отступил в сторону.— Ну иди, иди к матери, выкладай ей про Ленина, — хохотнул он вслед Славе. — Может, вам и посытей будет с им, хотя, говорят, сам-от тоже брючки подтягивает…Как Слава и предположил, Вера Васильевна сидела за столом, перед ней теплилась коптилка, в блюдце с конопляным маслом горел, потрескивая и чадя, скрученный из ваты фитилек.— Мамочка!— Наконец-то…Как мог он так долго быть без нее!— А где Петя?Петя тут же лежит, прикорнув на лежанке, спит, чуть посапывая, чуть улыбаясь, снится ему что-то хорошее, доброе, простое, такое, каков он сам.Слава не удержался, позвал:— Петя…Тихо позвал.— Ох, нет, нет, не буди. Намаялся он за день, теперь, когда Федора Федоровича нет в живых, ему приходится отрабатывать свой хлеб…Вера Васильевна провела руками по плечам сына.— Заходил к деду?Ее мало интересовала общественная деятельность сына.— Дед читает Библию, перебирает старые письма, в общем, не унывает.— Голодает?— Как все.— Он мне что-нибудь передавал?Славу вдруг поразило, что дед так ничего и не передал Вере Васильевне, ни слова привета, точно ее не существовало.Слава уклонился от ответа.— Он подарил мне Евангелие.— Евангелие?— Сказал, богу в течение веков приписывались самые умные изречения.— И ты взял?— Что ты, мама!— Напрасно, там много мудрых мыслей, и, главное, это очень утешает человека.— Я не нуждаюсь в утешении.Гордости Славе не занимать стать. Неожиданно к гордости примешалась жалость. Он не нуждается. Ну а мама… Нуждается в утешении? Очень даже нуждается! И он почувствовал себя виноватым перед мамой. Сам-то он привез ей хоть что-нибудь? Хоть пустяк какой-нибудь?… Как же это он так оплошал?… И вспомнил: кто-то в общежитии поделился с ним, подарил пачечку сахарина. Он порылся в кармане, протянул матери.— Это тебе. Больше я ничего не смог достать.— Спасибо, мне больше ничего и не надо.Он видит, маме приятно, что он о ней не забыл.— Ты хочешь есть?Вера Васильевна принесла хлеб и молоко.Только сейчас Слава почувствовал, как проголодался. Молоко густое, холодное, должно быть, стояло и сенях, но хлеб какой-то странный, горчит и хрустит на зубах.— Что это за хлеб?— С лебедой, — объяснила Вера Васильевна. — С хлебом плохо. Как-то сразу стало не хватать. Собрали мало, недород, а следующий год, говорят, будет еще хуже…— Каким будет следующий год — никто не может сказать, — рассудительно произнес Слава, давясь хлебом. — Не будь пессимисткой.Вера Васильевна постелила Славе на диване, с едва он коснулся простыни, как стал стремительно засыпать.Но тут до него донесся вопрос:— А Лиду? Тетю Лиду ты видел?Маму, разумеется, интересовало, заходил ли Слава к Арсеньевны, спрашивать не хотелось, однако Слава молчал, и ей пришлось спросить:Мамин вопрос отогнал сон.— Видел.С первого же слова Вера Васильевна поняла, что рассказ об Арсеньевых придется вытягивать из сына клещами.— Как они?— Едят чечевицу.— Какую чечевицу? — Вера Васильевна растерялась. — Что еще за чечевица?— Обыкновенная. Пришел в гости, угостили меня чечевицей.— Ну а сами-то они, сами?— Сами тоже едят чечевицу. Впрочем, угощали еще вареньем.— Слава, я ведь спрашиваю тебя не о том, чем тебя угощали. Иван Михайлович — министр! Это ведь все-таки что-то значит. Или он уже не министр?— Он не министр, а нарком.— Ну, это одно и то же. Он не предложил тебе остаться в Москве?— Нет.— Слушай, Слава, это невозможно. Ты можешь толком рассказать? Как они живут? О чем с тобой разговаривали, что спрашивали обо мне?…И вдруг Слава понял, что он не то что не хочет рассказывать об Арсеньевых, а ему нечего о них рассказать, что в этой кремлевской квартире идет та же скучная обывательская жизнь, какой жили до революции их многие родственники.— Живут, как и все… — Слава заметил, что говорит о них так же, как и о деде, неохотно. — Получают паек. Вареньем, впрочем, снабжает их тетя Зина. Очень заняты. Иван Михайлович спешил на заседание Совнаркома. Тетя Лида работает в профсоюзе текстильщиков…— Иван Михайлович рад, что ты вступил в партию?— Рад.— Дал тебе какие-нибудь советы?— Дал.— А обо мне что-нибудь спрашивали?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239