На мистера Некто.
Из-за горы юридических документов слышится слабый писк:
— Ну-с, что почитываем? — И прежде чем я успеваю ответить, Стаймер прибавляет: — Подождите в коридоре. Только не уходите… Мне нужно с вами поговорить. — С этими словами он лезет в карман и извлекает оттуда доллар. — Вот, пойдите и возьмите себе кофе. Возвращайтесь примерно через час… вместе пообедаем.
В приемной с полдюжины клиентов дожидаются встречи с ним. Каждого он просит немного подождать. В результате некоторые проводят в приемной целый день.
По дороге в кафе я размениваю доллар и покупаю газету. Для меня пробежать глазами новости — все равно что побывать на другой планете. Кроме того, это хорошая разминка перед неизбежным спором с Джоном Стаймером.
Я просматриваю газету и одновременно готовлюсь к обсуждению любимой темы Стаймера. Это мастурбация. Он уже давно старается избавиться от этой вредной привычки. Мне вспоминается наш последний разговор на эту тему. Я еще посоветовал ему тогда посетить бордель. Видели бы вы, какую он скорчил мину.
— Вот еще! Чтобы я, женатый человек, польстился на грязных шлюх?!
Я не смог придумать ничего лучшего, как возразить:
— Ну, положим, не все они такие уж грязные!
Раз уж я упомянул об этом разговоре, стоит сказать и о жалкой просьбе Стаймера: расставаясь, он всерьез умолял меня связаться с ним тут же, если мне что-нибудь придет в голову относительно его проблемы… хоть что-то. Я чуть не послал его.
Час прошел. Но для Стаймера час — все равно что для другого пять минут. Я встаю из-за стола и направляюсь к двери. На улице так холодно, что я еле сдерживаюсь, чтобы не пуститься рысцой.
Как ни странно, Стаймер уже ждет меня. Положив руки на стол, он смотрит неподвижным взглядом куда-то в вечность. Перед ним лежат раскрытые образцы.
— Собираюсь заказать костюм, — объявляет Стаймер. — Но это не к спеху, — прибавляет он. — Острой нужды нет.
— Тогда и не заказывайте. Я пришел к вам совсем не за этим.
— Знаете, — говорит Стаймер, — вы, похоже, чуть ли не единственный человек, с кем я могу по-настоящему говорить. Каждая наша встреча мне много дает. Что посоветуете на этот раз? Почитать, я имею в виду. Если не ошибаюсь, в прошлый раз вы рекомендовали «Обломова», но, признаюсь, я не в восторге.
Стаймер замолк, однако вовсе не для того, чтобы услышать мою реплику, — он собирался с духом, готовясь сообщить потрясающее известие.
— За то время, что я вас не видел, у меня была интрижка. Вы удивлены? С молоденькой девушкой, совсем юной и, представьте, законченной нимфоманкой. Еле живой остался. Но меня беспокоит другое — моя жена. Она меня просто насилует. Я на пределе.
Заметив мою ухмылку, Стаймер говорит с укоризной:
— Не вижу ничего смешного.
Звонит телефон. Стаймер внимательно слушает, что говорят на другом конце, изредка вставляет: «да», «нет», «пожалуй». Потом неожиданно взрывается:
— К черту ваши вшивые деньги! Найдите другого адвоката! — Стаймер возмущенно швыряет трубку. — Ничего себе. Мне предлагают взятку. И кто, вы думаете? Сам судья. Между прочим, известный человек. — Он громко высморкался. — Так на чем мы остановились? — И, встав из-за стола, заметил: — Думаю, за хорошим обедом с вином наша беседа пойдет лучше. Не так ли?
Мы взяли такси и поехали в его любимый итальянский ресторанчик. В уютном зале остро пахло вином, свежеобструганным деревом и сыром. Народу почти не было.
Мы сделали заказ, и Стаймер сказал:
— Вам не надоело, что я все время говорю о себе? За мной водится эта слабость. Читаю хорошую книгу и все время думаю о своих проблемах — ничего не могу поделать. Не то чтобы я считал себя такой уж важной персоной, совсем нет. Это скорее из области навязчивых идей. Вы тоже эгоцентричны, — продолжал он, — но у вас сосредоточенность на себе не носит болезненного характера. Дело в том, что при маниакальной озабоченности своими проблемами я в то же время ненавижу себя. Заметьте, ненавижу до отвращения. Ни один человек не вызывает у меня подобного чувства. Себя я изучил досконально, и мысль о том, каким я должен казаться другим людям, для меня мучительна. Только одна черта во мне заслуживает уважения: честность. Но моей заслуги здесь нет… таким уж я родился. Да, я честен с клиентами и… с самим собой.
Я его перебил:
— Не сомневаюсь, что вы честны с собой, но, думаю, было бы лучше проявить к себе больше великодушия. Если вы не воздадите себе должного, то чего ждать от остальных?
— Для меня это было бы противоестественно, — быстро проговорил Стаймер. — От природы я пуританин. Пусть и весьма подпорченный. И все же закваска остается — вот в чем дело. Помните, вы как-то спрашивали, читал ли я маркиза де Сада? Так вот — мне было отчаянно скучно. Должно быть, для меня он слишком француз. Почему его называют Божественным Маркизом? Как вы думаете?
К этому времени мы уже основательно приложились к кьянти и за обе щеки уписывали спагетти. Вино взбодрило Стаймера — и только. В этом была еще одна его проблема: даже под воздействием алкоголя он не расслаблялся.
Будто прочитав мои мысли, Стаймер заговорил о том, что он убежденный менталист.
— Я из тех менталистов, что и свой член думать заставят. Вот вы опять смеетесь. А ведь это трагедия! Та юница, о которой я говорил, считает, что в постели я непревзойденный мастер. Но это не так. Это она трахальщица хоть куда! Я и с женщиной работаю больше головой. Все равно что подвергаю ее перекрестному допросу, только не словами, а своим мужским естеством. Звучит странно, правда? Так оно и есть. И чем дольше трахаюсь, тем больше сосредоточиваюсь на себе. А кончив, недоумеваю:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19