ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Но ей явно хотелось облегчить душу и рассказать. Как обычно, она кружила вокруг да около, и я никак не мог связать концы с концами в этой истории. Единственное, что мне удалось понять, – у них случилась беда. «У них» – значит, у всего семейства, включая всех трех братьев и сводную сестру. Самым невинным тоном я спросил:
– А они все живут вместе?
– Да при чем здесь это! – ответила она с непонятным раздражением.
Я замолчал, но потом отважился напомнить ей про сестру, ту самую, что была, по словам Моны, красивее ее, «но только вполне нормальная», как она поясняла.
– Кажется, ты говорила, что она замужем?
– Да, конечно. Ну и что с того?
– С чего «того»? – Я тоже начинал немного злиться.
– Ничего себе. О чем мы говорим с тобой?
– Вот это-то я и хотел бы знать, – рассмеялся я. – Что случилось? О чем ты собираешься мне рассказать?
– Ты не слушаешь. Моя сестра… Да ты, кажется, не веришь, что у меня есть сестра?
– Ну что ты, не надо так. Конечно, верю. Я только не верю, что она красивее тебя.
– Веришь ты или не веришь, сестра у меня есть, – огрызнулась она. – Я ее терпеть не могу. И не подумай, что я ревную. Я ее презираю, потому что у нее нет воображения. Она видит, что происходит, и пальцем не пошевельнет, ничего не попытается сделать. Только о себе и думает.
– Мне кажется, – начал я осторожно, – это старая проблема. Все они ждут от тебя помощи. Может быть, я…
– Ты! Что ты можешь сделать? Прошу тебя, Вэл, и не начинай об этом. – Она истерически расхохоталась. – Точь-в-точь мои братцы: масса советов и ни на грош дела.
– Мона, я же не попусту болтаю. Я…
И тут она набросилась на меня с неподдельной яростью:
– Тебе о жене и дочке надо заботиться, понял? И я не хочу слышать о твоей помощи. Это мои проблемы. Я только не понимаю, почему все на меня одну валится! Мальчишки могли бы что-нибудь сделать, если б захотели. Боже мой, я целые годы тащу их на себе, все семейство, а им все мало, им еще чего-то надо. Я больше не могу. Это нечестно…
Наступило молчание, а потом она продолжала:
– Отец, он человек больной, от него ждать нечего. Я только из-за него одного взвалила все это на себя, а то бы плюнула на них – пусть живут как хотят.
– Ладно, а как все-таки насчет братьев? Им-то что мешает?
– Ничего, кроме лени, – ответила она. – Я их избаловала. Я приучила их к мысли, что они ничего не могут.
– И никто из них не работает, никто-никто?
– Время от времени кто-то из них берется за работу. Но пройдет пара недель – и все прекращается по какой-нибудь дурацкой причине. Они ведь знают: я всегда тут как тут. Я больше так не могу! – вдруг крикнула она. – Я не дам им свою жизнь погубить! Я хочу быть только с тобой, а они мне не дают. Им плевать, как я зарабатываю, лишь бы только деньги приносила. Деньги, деньги, деньги! Бог мой, как я ненавижу это слово!
– Мона, – сказал я ласково, – а у меня как раз есть для тебя деньги. Смотри.
Я вытащил две пятидесятидолларовые купюры и вложил их в ее ладонь.
И тут она начала смеяться, громко смеяться и все громче и громче и уже совсем перестала владеть собой. Я обнял ее.
– Спокойней, Мона, спокойней… Не надо так расстраиваться. У нее на глазах выступили слезы.
– Ничего не могу поделать, Вэл, – сказала она жалобно. – Это так напоминает моего отца. Он точно так же себя ведет. В самый черный день придет домой с цветами или каким-нибудь смешным подарком. И ты точь-в-точь как он. Вы оба не от мира сего. Поэтому я тебя и люблю. – Она крепко обняла меня и всхлипнула. – Только не говори мне, где ты их достал, – прошептала она. – Не хочу знать. Пусть даже ты их украл. Я бы не задумываясь украла для тебя, веришь? Вэл, они не заслужили этих денег. Я хочу, чтобы ты купил что-нибудь себе. – Она засияла улыбкой. – Нет, лучше малышке. Что-нибудь красивое, чудесное, такое, чтобы она всегда помнила. Вэл, – она попыталась взять себя в руки и успокоиться, – ты мне веришь, правда? Никогда не спрашивай меня о вещах, о которых я не могу рассказать, хорошо? Обещаешь?
Мы сидели в большом кресле, я держал ее на коленях. Вместо ответа я погладил ее волосы.
– Понимаешь, Вэл, если б ты не появился, не знаю, что со мной было бы. До встречи с тобой я чувствовала… да, будто моя жизнь мне не принадлежит. Мне было все равно, чем я занимаюсь, только бы меня оставили в покое. Невыносимо было, что они все требовали и требовали что-то от меня. И я чувствовала себя униженной. Но они все беспомощны, все. Кроме сестры. Она-то могла делать дела, она практичная, рассудительная. Но предпочитала разыгрывать из себя леди. «Одной шалавы в семье вполне достаточно», – говорила она обо мне. Она считает, что я их позорю. И все время старается меня унизить. Она просто испытывает дьявольское наслаждение, видя, как я выворачиваюсь для них, а сама даже палец о палец не ударит. И плетет обо мне всякие гнусности. Я бы ее убила, ей-богу. И папочка совершенно не понимает, что происходит. Он ее обожает, считает ангелочком. Она, мол, слишком хрупкая, слишком нежная, чтобы сталкиваться со всеми грубостями жизни. А кроме того, она и жена, и мать, а я… – Ее глаза снова наполнились слезами. – Я не знаю, что они думают о моих делах. Я крепкая – вот их мнение. Я везде выстою. Я – бешеная. Боже мой, иногда мне кажется, что они ненормальные, целая свора психов. Каким образом я зарабатываю деньги? Ты думаешь, их это интересует? Они даже ни разу не спросили меня об этом.
– А отец может когда-нибудь выздороветь? – спросил я после долгого молчания.
– Не знаю, Вэл. Если б он умер, – добавила она, – я бы к ним и близко не подошла. Пусть подыхают, пальцем не шевельну. Ты знаешь, – продолжала она, – внешне ты на него совсем не похож, и все-таки вы одного типа люди.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188
– А они все живут вместе?
– Да при чем здесь это! – ответила она с непонятным раздражением.
Я замолчал, но потом отважился напомнить ей про сестру, ту самую, что была, по словам Моны, красивее ее, «но только вполне нормальная», как она поясняла.
– Кажется, ты говорила, что она замужем?
– Да, конечно. Ну и что с того?
– С чего «того»? – Я тоже начинал немного злиться.
– Ничего себе. О чем мы говорим с тобой?
– Вот это-то я и хотел бы знать, – рассмеялся я. – Что случилось? О чем ты собираешься мне рассказать?
– Ты не слушаешь. Моя сестра… Да ты, кажется, не веришь, что у меня есть сестра?
– Ну что ты, не надо так. Конечно, верю. Я только не верю, что она красивее тебя.
– Веришь ты или не веришь, сестра у меня есть, – огрызнулась она. – Я ее терпеть не могу. И не подумай, что я ревную. Я ее презираю, потому что у нее нет воображения. Она видит, что происходит, и пальцем не пошевельнет, ничего не попытается сделать. Только о себе и думает.
– Мне кажется, – начал я осторожно, – это старая проблема. Все они ждут от тебя помощи. Может быть, я…
– Ты! Что ты можешь сделать? Прошу тебя, Вэл, и не начинай об этом. – Она истерически расхохоталась. – Точь-в-точь мои братцы: масса советов и ни на грош дела.
– Мона, я же не попусту болтаю. Я…
И тут она набросилась на меня с неподдельной яростью:
– Тебе о жене и дочке надо заботиться, понял? И я не хочу слышать о твоей помощи. Это мои проблемы. Я только не понимаю, почему все на меня одну валится! Мальчишки могли бы что-нибудь сделать, если б захотели. Боже мой, я целые годы тащу их на себе, все семейство, а им все мало, им еще чего-то надо. Я больше не могу. Это нечестно…
Наступило молчание, а потом она продолжала:
– Отец, он человек больной, от него ждать нечего. Я только из-за него одного взвалила все это на себя, а то бы плюнула на них – пусть живут как хотят.
– Ладно, а как все-таки насчет братьев? Им-то что мешает?
– Ничего, кроме лени, – ответила она. – Я их избаловала. Я приучила их к мысли, что они ничего не могут.
– И никто из них не работает, никто-никто?
– Время от времени кто-то из них берется за работу. Но пройдет пара недель – и все прекращается по какой-нибудь дурацкой причине. Они ведь знают: я всегда тут как тут. Я больше так не могу! – вдруг крикнула она. – Я не дам им свою жизнь погубить! Я хочу быть только с тобой, а они мне не дают. Им плевать, как я зарабатываю, лишь бы только деньги приносила. Деньги, деньги, деньги! Бог мой, как я ненавижу это слово!
– Мона, – сказал я ласково, – а у меня как раз есть для тебя деньги. Смотри.
Я вытащил две пятидесятидолларовые купюры и вложил их в ее ладонь.
И тут она начала смеяться, громко смеяться и все громче и громче и уже совсем перестала владеть собой. Я обнял ее.
– Спокойней, Мона, спокойней… Не надо так расстраиваться. У нее на глазах выступили слезы.
– Ничего не могу поделать, Вэл, – сказала она жалобно. – Это так напоминает моего отца. Он точно так же себя ведет. В самый черный день придет домой с цветами или каким-нибудь смешным подарком. И ты точь-в-точь как он. Вы оба не от мира сего. Поэтому я тебя и люблю. – Она крепко обняла меня и всхлипнула. – Только не говори мне, где ты их достал, – прошептала она. – Не хочу знать. Пусть даже ты их украл. Я бы не задумываясь украла для тебя, веришь? Вэл, они не заслужили этих денег. Я хочу, чтобы ты купил что-нибудь себе. – Она засияла улыбкой. – Нет, лучше малышке. Что-нибудь красивое, чудесное, такое, чтобы она всегда помнила. Вэл, – она попыталась взять себя в руки и успокоиться, – ты мне веришь, правда? Никогда не спрашивай меня о вещах, о которых я не могу рассказать, хорошо? Обещаешь?
Мы сидели в большом кресле, я держал ее на коленях. Вместо ответа я погладил ее волосы.
– Понимаешь, Вэл, если б ты не появился, не знаю, что со мной было бы. До встречи с тобой я чувствовала… да, будто моя жизнь мне не принадлежит. Мне было все равно, чем я занимаюсь, только бы меня оставили в покое. Невыносимо было, что они все требовали и требовали что-то от меня. И я чувствовала себя униженной. Но они все беспомощны, все. Кроме сестры. Она-то могла делать дела, она практичная, рассудительная. Но предпочитала разыгрывать из себя леди. «Одной шалавы в семье вполне достаточно», – говорила она обо мне. Она считает, что я их позорю. И все время старается меня унизить. Она просто испытывает дьявольское наслаждение, видя, как я выворачиваюсь для них, а сама даже палец о палец не ударит. И плетет обо мне всякие гнусности. Я бы ее убила, ей-богу. И папочка совершенно не понимает, что происходит. Он ее обожает, считает ангелочком. Она, мол, слишком хрупкая, слишком нежная, чтобы сталкиваться со всеми грубостями жизни. А кроме того, она и жена, и мать, а я… – Ее глаза снова наполнились слезами. – Я не знаю, что они думают о моих делах. Я крепкая – вот их мнение. Я везде выстою. Я – бешеная. Боже мой, иногда мне кажется, что они ненормальные, целая свора психов. Каким образом я зарабатываю деньги? Ты думаешь, их это интересует? Они даже ни разу не спросили меня об этом.
– А отец может когда-нибудь выздороветь? – спросил я после долгого молчания.
– Не знаю, Вэл. Если б он умер, – добавила она, – я бы к ним и близко не подошла. Пусть подыхают, пальцем не шевельну. Ты знаешь, – продолжала она, – внешне ты на него совсем не похож, и все-таки вы одного типа люди.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188