Тут Дикон понял, что является человеком двуличным, от чего ощутил угрызение совести.
Саймон вел себя даже с большим достоинством, чем от него можно было ожидать. Он взял сестру за плечи и грозным голосом спросил:
— В чем дело, Барби? — Когда девушка ничего не ответила, ее брат продолжил: — Я сейчас все выясню, и вы ответите.
— Эй, — вскричал мистер Квестинг, — что за выдумки? Саймон оглянулся через плечо на Дикона.
— Позаботитесь о ней, хорошо? — спросил он.
— Да, конечно, — согласился Дикон, лихорадочно соображая, что же от него требуется.
Юноша слегка подтолкнул сестру в направлении неожиданно вконец растерявшегося секретаря великого актера.
— Мои дорогие блошки-попрыгунчики, — дружеским тоном заверещал мистер Квестинг, — что вас теперь беспокоит? В этом проклятущем месте ничего нельзя сделать, чтобы вы не вертелись вокруг, как сороки. С ума все посходили. Я хочу побеседовать с Бабс тет-а-тет, но
вы начинаете тут завывать, словно на ваших глазах происходит насилие.
— Идите и попарьтесь, — огрызнулся Саймон. — Барби, хватит жужжать.
— Надеюсь, вам уже лучше, — произнес Дикон, осознавая, что обязан увести девушку. Она торопливо пробормотала какую-то фразу Саймону и повернулась, собираясь уйти.
— Хорошо, хорошо, — отозвался ее брат. — Не волнуйся. Барбара и Дикон оставили Саймона с Квестингом, в зловещем молчании сверлящими друг друга глазами. Девушка шла, с достоинством высоко подняв голову и судорожно стиснув на себе дождевик. Дикон следовал по тропинке рядом с ней. Они прошли немного, прежде чем молодой человек заметил, что у Барбары дрожат плечи. Он с совершенной определенностью понимал, что единственное, что бедняжка хочет от него сейчас, это остаться одной, но не мог заставить себя подчиниться здравому смыслу. Приблизившись к дому, Дикон и Барбара увидели полковника с миссис Клейр, устанавливающих на веранде шезлонги. Девушка резко остановилась и развернулась. На глазах у нее появились слезы.
— Я не могу допустить, чтобы они заметили, — произнесла она.
— Давайте обойдем здание по другой дороге.
Молодые люди двинулись по тропинке, огибавшей источники. Кустарниковая изгородь скрывала ее от чьих-либо взглядов с веранды. В середине пути Барбара вдруг споткнулась, опустилась на небольшую насыпь, закрыла лицо руками и горько заплакала.
— О Боже! Мне так жаль, — смущенно сказал Дикон. — Возьмите мой носовой платок. Я отвернусь, хорошо? Хорошо? — Девушка взяла носовой платок и одновременно сделала жалкую попытку улыбнуться. Дикон сел рядом с ней и обнял ее за плечи. — Не принимайте все так близко к сердцу, — проговорил он тихо. — Этот тип достаточно нелеп. Смехотворный случай.
— Зверский.
— Ну, вы, во всяком случае, поставили парня в весьма дурацкое положение за подобное оскорбление.
— Дело не только в том. Он... Он... — Барбара запнулась, а затем с удручающей для постороннего взгляда наигранной выразительностью выдохнула: — Он поймал нас в ловушку.
«Так, значит, Колли был прав, — подумал Дикон. — Хорошо проверенный способ одурачивания».
— Если бы только папа никогда не встречал его! Не могу представить, что собирается сейчас сделать Саймон. Когда брат выходит из себя, он становится страшным. О Господи, — Барбара громко высморкалась в носовой платок Дикона, — за какие грехи все у нас идет так отвратительно? Действительно, со стороны кажется, будто мы развлекаемся, устраивая здесь бурные сцены для мистера Гонта и вас. И он, такой восхитительный, делает вид, что ничего не замечает.
— Это не притворство. Когда мистер Гонт говорит, как обожает различные сцены, он не лукавит. Его слова абсолютно правдивы. Патрон даже иногда использует увиденное в работе. Помните в «Джейн Эйр», когда Рочестер, не осознавая своих действий, медленно обрывает головки у свадебных цветов Джейн?
— Конечно, помню, — благоговейно произнесла Барбара. — Это ужасно, но очень благородно.
— Так вот, мистер Гонт перенял жест у подвыпившей костюмерши, которая впала в ярость, подглядывая за знаменитым актером, и оборвала в одном букете все цветы. Мой патрон никогда не забывает подобные жизненные моменты.
— О!
— Вам сейчас уже лучше?
— Намного. Вы очень любезны, — сказала Барбара, словно видела Дикона впервые. — Я имею в виду неприятности, которые доставляют вам наши скандалы.
— Вы должны перестать извиняться, — ответил Дикон. — И у меня совсем нет никаких неприятностей.
— Вас интересно слушать, — заметила девушка.
— Если это рекомендация, то я все равно дьявольски молчалив.
— Я вот думаю, что там делает Сайм. Вы ничего не слышите?
— Мы отошли довольно далеко, чтобы слышать отсюда их голоса, если, конечно, они не начнут кричать друг на друга. А что вы хотели бы услышать? Глухие удары?
— Не знаю. Тихо!
— Ну вот, — произнес Дикон после паузы, — это и был глухой удар. Полагаете, мистер Квестинг повержен на землю второй раз за последние две недели?
— Боюсь, Сайм ударил его.
— Я боюсь того же, — согласился Дикон. — Взгляните.
С того места, где находились молодые люди, им была видна часть куста мануки. Из-за него появился мистер Квестинг, прижимающий к лицу носовой платок. Он медленно двинулся по тропинке, а когда подошел поближе, Дикон и Барбара разглядели на его носовом платке красные пятна.
— Получил по носу, — пробормотал молодой человек. Приблизившись к пересечению тропинок, мистер Квестинг остановился.
— Я ухожу... Он увидит меня. Я не могу... — начала Барбара, но было уже поздно. Бизнесмен заметил и ее и Дикона. Он свернул на другую тропинку и, все еще прижимая платок к носу, с довольно большого расстояния обратился к ним:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100