— Послушайте! Чего вы хотели этим добиться? Рассчитывали, что у меня сдадут нервы? Что я до смерти перепугаюсь и скажу такое, что потом вы сможете выдать за признание? Нет, дружище. Вы покажите мне человека, который это сделал, и я расцелую его в обе щеки как брата; но я тут ни при чем. И ничего вы мне не пришьёте.
Он умолк, дрожа всем телом, словно в лихорадке. Шагнул было к дверям, заметил, что у них стоит охрана, и закричал:
— Прикройте их! Это бесчеловечно! — потом отошёл к зашторенной витрине и остался там, спиной к комнате.
Аллен взглядом дал понять Фоксу, чтобы тот поднялся за следующим подозреваемым. Томпсон тихонько шепнул ему:
— Можете уделить мне несколько секунд, мистер Аллен?
Они вышли в прихожую. Томпсон достал из кармана конверт и вытряхнул из него на ладонь два округлых плоских предмета величиной со старый шестипенсовик. С одной стороны они были слегка выпуклыми, с противоположной на одном было отверстие, на другом — выступ.
Лакированная их поверхность вспузырилась, к бокам прилипли обгоревшие остатки неопознаваемого вещества.
— Из топки? — спросил Аллен.
— Да, сэр.
— Хорошо, я ими займусь.
Ссыпав их обратно в конверт, Аллен убрал его в карман и взглянул на лестницу, где ждал Фокс.
— Следующего, — бросил он и подумал:" — Как в приёмной у зубного врача."
Следующим был полковник. Спустился он совершенно спокойно, расправив плечи и выпятив челюсть. Входя в комнату, подкрутил кончики усов.
После истерики Гомеса свидание полковника с телами Санскритов прошло совершенно спокойно. При взгляде на них он поморщился, несколько секунд стоял молча и потом почти спокойно сказал:
— Это безобразие.
— Безобразие? — переспросил Аллен.
— Их ведь убили.
— Как видите.
— Следовало прикрыть тела. Это просто недопустимо. И неприлично. Мне даже плохо становится, — и в сам деле у него заметно изменился цвет лица.
Повернувшись спиной к Санскритам, он присоединился к Гомесу. Но после небольшой паузы заявил, успешно справившись с непростой фразой:
— Категорически протестую против вашего образа действий и хотел бы удалиться отсюда.
— Боюсь, не получится, — заметил Аллен, а когда Гомес шагнул к дверям, добавил: — Это относится к вам обоим.
— По какому праву вы тут нас держите? — взорвался Гомес. На это у вас нет никаких оснований!
— Если вам это так важно, — спокойно произнёс Аллен, — мы можем зафиксировать вашу жалобу. Как видите, инспектор Фокс этим уже занят. Если вы так хотите уйти отсюда, вскоре мы вам предоставим такую возможность; разумеется, в таком случае мы попросим вас отправиться в Ярд. Но пока что нас ждёт Чабб. Будьте так добры, Фокс…
Реакция Чабба была в своём роде классической. В комнату он вошёл так, словно вместо Фокса его сопровождал воинский эскорт, выполнил идеальный поворот налево, заметил мисс Санскрит, побледнел, не веря своим глазам спросил: — Кто это сделал? — и упал в обморок.
Полковник, с которым Чабб соперничал в армейской выправке, злобно фыркнул и заметил:
— Безвкусный спектакль!
Чабб пришёл в себя почти сразу. Один из полицейских принёс стакан воды. Беднягу отвели к единственному в комнате креслу и усадили спиной к нише.
— Мне очень жаль, сэр, — пробормотал Чабб, адресуясь не к Аллену, а к полковнику. Потом взглянул на Гомеса и глаза его сверкнули.
— Это ваших рук дело! — заявил он, весь вспотев и трясясь всем телом. — Ну что? Вы говорили, что разберётесь с ними, и вот — разобрались!
— Вы выдвигаете против мистера Гомеса обвинение? — тут же спросил Аллен.
— Гомеса? Не знаю я никакого Гомеса!
— Тогда мистера Шеридана?
— Не знаю, что вы подразумеваете под словами «выдвигать обвинение», и понятия не имею, как он мог это сделать. Но вчера ночью он сказал:" — Если окажется, что они нас предали, я с ними разберусь". И я подумал, что он сдержал слово. Разобрался.
Внезапно Гомес прыгнул на него, словно подброшенный пружиной, так неожиданно и с такой яростью, что Гибсону с двумя констеблями с трудом удалось его задержать. Он что-то бессвязно вопил, вероятно по-португальски; по синеватому подбородку уже стекала пена, а он все ещe кричал что-то Аллену. Наконец, видимо исчерпав запас ругательств, Гомес затих и на лице его появилось насторожённое выражение, с которым он стал выглядеть ещe опаснее.
— Такое представление вы уже когда-то устроили в Нгомбване, — заметил Аллен. — Лучше бы вам утихнуть, мистер Гомес. Иначе придётся вас держать под замком.
— Дерьмо! — прошипел Гомес и плюнул в сторону Чабба.
— Безвкусный спектакль. Чертовски безвкусный спектакль, повторил полковник, который в этом представлении изображал хор.
— Никто из вас не терял пары перчаток? — спросил Аллен.
В комнате повисла тишина. Долго никто не шевелился, пока наконец Чабб не встал с кресла. Гомес, которого все ещe держали за руки, разглядывал пальцы, поросшие чёрной шерстью, полковник сунул руки в карманы. А потом все трое принялись бессвязно и безжалостно обвинять друг друга в убийстве Санскритов. Кто знает, как долго они кричали бы друг на друга, если бы не раздался звонок. Словно запустили вспять звуковую дорожку старой киномелодрамы: за дверьми снова раздались причитания какой-то женщины.
— Я хочу видеть своего мужа! Прекратите, оставьте меня. Я иду за своим мужем.
Полковник прошептал:
— Нет, ради всего святого, не пускайте еe сюда. Не пускайте её!
Но женщина была уже в комнате и полицейский, карауливший в прихожей, напрасно тянул к ней руки.
Его коллеги, стоявшие у дверей, оцепенели от удивления, и уставились на Аллена, словно ожидая приказа.
Аллен схватил женщину за руку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73