— Об этом я напомнил Бумеру.
Мистер Уиплстоун шутливо обратился к Трой:
— У него куда больше информации, чем у меня, и куда подробнее. Чего он от меня хочет?
— Понятия не имею. Но пожалуйста, продолжайте. Мне очень интересно.
— Среди его африканских врагов, разумеется, есть и экстремисты, которым не по нраву его умеренность, да ещe то, что он отказался вымести метлой всех еспропейских советников и специалистов. Кроме того, там уйма чёрных националистов-террористов, которые сражались за независимость, но теперь полны решимости уничтожить режим, который сами помогали создавать. Неизвестно, сколько у них сторонников, хотя наверняка немало. Но вы-то все это знаете, дорогой мой друг.
— Ведь он избавляется от все большего количества белых, не так ли? Хотя и с неохотой.
— Его вынуждают экстремистские движения.
— Вот тут мы, собственно, коснулись хорошо известного, и даже неизбежного процесса, — заметил Аллен. — Президент национализирует все иностранные предприятия и присваивает имущество многих европейских и азиатских колонистов. Они оказываются самыми заклятыми противниками его режима.
— Да. И многие из них имеют реальную причину его ненавидеть. Для людей в возрасте это означало катастрофу. От их прежней жизни и так уже мало что осталось. — Мистер Уиплстоун потёр нос. — Должен признать, — добавил он, — что некоторые из нас и в самом деле не слишком приятные люди.
— К чему этот визит? — спросила Трой. — Я имею в виду Бумера?
— Официальная причина — переговоры с Уайтхоллом о том, что нужно его стране для дальнейшего развития.
— Уайтхолл настроен оптимистично, — сказал Аллен. — А у людей из Особого отдела уже сейчас болит голова, они лишились сна и страдают от недобрых предчувствий.
— Вы сказали, мистер Уиплстоун, официальная причина, вмешалась Трой.
— В самом деле, миссис Аллен? Ну, в общем да. В заслуживающих доверия кругах говорят, что приезжает он вести переговоры с конкурирующими фирмами о передаче им нефтяных месторождений и медных рудников из рук бывших владельцев, которые ценой огромных затрат оснастили их новейшим оборудованием.
— Ну вот мы и дошли до сути! — воскликнул Аллен.
— Я не утверждаю, — деликатно добавил мистер Уиплстоун, что лорд Кэрнли, или сэр Джулиан Рэйфель, или кто-нибудь из их партнёров собираются убить президента. Но за этими высокими особами скрывается толпа разъярённых акционеров, чиновников и сотрудников.
— И среди них вполне может найтись тип, способный взяться за оружие. Ну, а кроме людей, у которых есть тот или иной мотив, — продолжил Аллен, — есть те, которых полиция больше всего не любит: фанатики. Люди, которые ненавидят чёрный цвет, одинокая женщина, которой каждую ночь снится чёрный насильник, мужчина, которому Антихрист видится с чёрным лицом или которому кажется, что чернокожий сосед угрожает его собственности или жизни. Чёрный для них — символ зла, и баста.
— А члены «Блэк Пауэр» то же самое думают о белых, — перебила Трой. — Просто какая-то война предрассудков.
Мистер Уиплстоун чуть кашлянул и вернулся к портвейну.
— Хотел бы я знать, что таит в душе старик Бумер, — заметил Аллен.
— Ну не к тебе же, — возразила Трой, и поскольку он не ответил, спросила: — Не веришь?
— Дорогой Аллен, если я верно понял, вы утверждали, что он акцентировал ваше старое знакомство?
— Ох, да. Просто сходил с ума. Ужасно жаль, если выяснится, что за сладкими речами скрывалось нечто иное. С моей стороны неприлично так говорить?
— Наихудшая ошибка, — заметил мистер Уиплстоун, — делать преждевременные выводы об отношениях, которые пока толком не проявились.
— Ну и какие это отношения?
— Гм… Может быть, никакие. Мы с вами строим версии и предположения, а все это может быть ни к чему,
— Он кое-что пытался сделать, — сказал Аллен. — Поначалу пытался строить какое-то многорассовое общество. Думал, что оно сможет функционировать.
— Ты разговаривал с ним об этом? — спросила Трой.
— Ни слова на эту тему. Даже речи не было. Мне пришлось действовать весьма осторожно. У меня такое впечатление, что меня он принял так любезно потому, что хотел как-то компенсировать все то ужасное, что творится у него под носом.
— Вполне возможно, — согласился мистер Уиплстоун. — Кто знает?
Аллен вынул из нагрудного кармана сложенный лист бумаги.
— Особый отдел дал мне список фирм и особ, которым придётся убираться из Нгомбваны, с примечаниями о всех фактах их биографий, которые могли возбудить подозрение.
Он уставился в бумагу, потом спросил:
— Говорит вам о чем-нибудь фамилия Санскрит? — спросил он. — Х. и К. Санскрит, если говорить точнее. Господи, дружище, что с вами?
Мистер Уиплстоун что-то невнятно выкрикнул, уронил монокль, всплескнул руками и хлопнул себя по лбу.
— Эврика! — восторженно вскричал он. — Вот оно! Наконец-то! Наконец!
— Прекрасно, — согласился Аллен. — Я рад это слышать. Что вы вспомнили?
— "Санскрит, импорт-экспорт Нгомбвана трейдинг компани".
— Да, есть такая фирма. Или точнее была.
— На улице Эдуарда YII.
— Да, я видел; только сейчас называется как-то иначе. А Санскритов выгнали. Почему это вас так взволновало?
— Потому что вчера вечером я их видел.
— Вы их видели?
— Да, это должны быть они. Похожи, как два толстых поросёнка.
— Они? — переспросил Аллен и переглянулся с женой.
— Но как я мог забыть? — с ораторским пафосом воскликнул мистер Уиплстоун. — Когда я был в Нгомбване, каждый день проходил мимо этого здания.
— Вижу, мне не стоит вас прерывать.
— Дорогая миссис Аллен, дорогой Родерик, простите меня, прошу вас, — розовея, извинялся мистер УИплстоун.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73