— Да. Мы закрыли его.
— Но вы однажды уже закрывали его, не так ли? В полдень?
— Да, закрывала.
— Кто открыл его? — спросил Фокс и посмотрел сначала на Джоуслина, а затем на Генри. Они оба отрицательно покачали головами.
— Я бы предположил, что это могла быть мисс Прентайс, моя кузина, — сказал Генри. — У неё есть глубоко укоренившаяся мания…
Он спохватился и сдержался.
— Она — любитель свежего воздуха, — продолжил Генри, — и постоянно жаловалась, что в ратуше душно.
— Я хотел бы об этом спросить у мисс Прентайс, — сказал Фокс. — Она дома, сэр?
Эсквайр выглядел крайне смущённым.
— Я думаю, она.., э.., она.., э.., дома. Да.
— Я вам больше не нужна, господин Фокс? — спросила миссис Росс.
— Я думаю, на данный момент это все, спасибо, мадам. Главный инспектор будет вам очень обязан, если вы сможете прийти в ратушу примерно в четверть десятого сегодня вечером.
— О? Да, очень хорошо.
— Большое спасибо, мадам.
— Я провожу вас, — торопливо произнёс эсквайр. Они вышли через французское окно. Генри предложил Фоксу сигарету.
— Благодарю, сэр, но не сейчас.
— Господин Фокс, — сказал Генри, — что вы думаете о теории ректора? Я имею в виду мысль о том, что мисс Кампанула устроила ловушку для моей кузины, а затем случилось то, что сделало её несчастной, и когда её попросили играть, она подумала: “Ну что ж, это решит все проблемы. Так тому и быть!"
— Вы сказали бы, что покойная казалась очень несчастной, сэр?
— Ну, видите ли, я не слишком обращал на неё внимание. Но я думал об этом, и.., да.., она была довольно странной. Она, была чертовски странной. Прежде всего, у неё, очевидно, была серьёзнейшая ссора с моей кузиной. Или, вернее, моя кузина казалась довольно дружелюбной, но мисс Кампанула ни словом с ней не обмолвилась. Она была с причудами, знаете ли, и мы все не очень обращали на подобные вещи внимания. Понимаете, что я хочу сказать?
— Я понимаю, сэр, — сказал Фокс, строго глядя на Генри. — Может быть, я поговорю с мисс Прентайс?
— Боже! — с сожалением произнёс Генри. — Послушайте, господин Фокс, она покажется вам очень странной. Вы подумаете, что мы в этой части страны специализируемся на эксцентричных старых девах, но, без сомнения, последствия шока сказались на ней весьма неблагоприятно. Кажется, она считает, что убийце спутали карты, и рано или поздно, он совершит вторую попытку.
— В этом нет ничего странного, не так ли, сэр? Может, леди будет чувствовать себя уютнее под защитой полиции?
— Мне жаль защитника, — сказал Генри. — Что ж, полагаю, мне надо выяснить, не спустится ли она сюда.
— Если вам не трудно, сэр, — любезно проговорил Фокс.
С некоторым внутренним трепетом Генри поднялся по лестнице и постучал в дверь мисс Прентайс. Ответа не последовало. Он постучал опять. Внезапно дверь открылась, и перед ним предстала мисс Прентайс, приложив палец к губам, похожая на сказочную колдунью с торчащими изо рта зубами.
— Что случилось? — прошептала она.
— Ничего не случилось, кузина Элеонора. Просто один из сотрудников Скотленд-Ярда хочет задать вам всего один вопрос.
— Эта женщина там? Я не хочу встречаться с этой женщиной.
— Миссис Росс ушла.
— Генри, это правда?
— Конечно, правда.
— Вот, опять я тебя разозлила. Ты очень недобр ко мне, Генри.
— Моя дорогая кузина Элеонора! Она беспокойно одёргивала платье.
— Да. Ты такой недобрый. А я так люблю тебя. И только для твоего же блага. Ты молодой, сильный и красивый. Все Джернигэмы очень сильные и красивые. Не слушай таких женщин. Генри. Не слушай никаких женщин. Они принесут тебе вред. Кроме дорогой Дины.
— Ты спустишься вниз поговорить с инспектором Фоксом?
— Это не ловушка, чтобы я встретилась с той женщиной? Почему другой человек? Фокс? А где тот, первый? Он был джентльмен. Такой высокий! Выше отца Коупленда.
Он в изумлении увидел, что теперь движение её руки постоянно повторяло один определённый невидимый рисунок. Она крестилась.
— Этот человек абсолютно безобиден, — сказал Генри. — Идём же.
— Очень хорошо. У меня голова раскалывается. Я полагаю, что должна идти.
— Вот так лучше, — сказал Генри. Он добавил неловко:
— Кузина Элеонора, твоё платье расстёгнуто.
— О!
Она зарделась и, к его ужасу, резко засмеялась и отвернулась. Её пальцы шарили по застёжке платья. Затем она проскользнула мимо него и, с некоторой кокетливостью в походке, поспешила вниз по лестнице.
Генри, с сильно бьющимся сердцем, последовал за ней и проводил её до кабинета. Его отец уже вернулся и стоял у камина. Джоуслин неприязненно взглянул на мисс Прентайс.
— Привет, Элеонора, вот и ты. Это инспектор Фокс. Мисс Прентайс протянула руку и, как только Фокс дотронулся до неё, отдёрнула. Её глаза были опущены, а руки теребили складку на платье. Фокс внимательно смотрел на неё.
— Прошу прощения за беспокойство, мисс Прентайс. Я только хотел спросить, не открывали ли вы одно из окон ратуши, когда уходили оттуда в полдень в субботу.
— О да, — прошептала она. — Это был непростительный грех?
— Простите, мисс?
— Я впустила его?
— Впустили кого, мисс Прентайс?
— Вы знаете. Но я только совсем чуть-чуть приоткрыла его. Чуть заметная щель. Конечно, он может стать очень маленьким, не так ли?
Фокс поправил очки и что-то записал в блокнот.
— Вы открыли окно? — сказал он.
— Вам не следует постоянно спрашивать. Вы знаете, что я открыла.
— Мисс Прентайс, вы ничего не находили в чайнике, который должен был использоваться на сцене?
— Это там он спрятался?
— Где и что спряталось?
— Непростительный грех. Вы знаете. То, что она сделала!
— Ты несёшь чепуху, Элеонора, — сказал Джоуслин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96