— Это слишком ужасная мысль, — ответила мисс Прентайс.
— Я знаю, но вы не можете пройти мимо этого. Где-то в ваших краях есть убийца, и насколько можно понять, его первая попытка была неудачной. Это был фантастический и ужасный провал. Вы должны осознать это для вашего собственного, а не для общественного блага. Я уверен, что вы хотите нам помочь.
— Я считаю, что лучшая помощь — это молитва, — сказала мисс Прентайс.
— Да, — медленно произнёс Аллен. — Я вас могу понять. Но по роду деятельности я должен задавать вопросы, и я спрашиваю вас со всей серьёзностью: считаете ли вы, что у вас есть злейший враг среди окружающих вас людей?
— Я не могу думать так ни про кого из них. Аллен посмотрел на неё взглядом, в котором легко можно было прочитать отчаяние. Она отказалась сесть, когда они остались одни, беспокойно переминалась, стоя посередине комнаты, периодически смотрела в окно на долину, а звон колоколов наполнял её лихорадочным нетерпением.
Аллен, высокий, полный решимости, стоял между Элеонорой и окном и старался сконцентрировать на ней всю свою волю. Его мысли были подобны острому копью, которым он пытался поразить её.
— Мисс Прентайс. Прошу вас, посмотрите на меня. Её взгляд забегал. Она неохотно глянула на Аллена. Умышленно не говоря ни слова до тех пор, пока не почувствует, что полностью завладел её вниманием, он смотрел ей в глаза. Затем он проговорил:
— Я не могу силой вытягивать из вас информацию. Вы свободная "личность. Но задумайтесь на минуту о вашем положении. Вы случайно избежали смерти. Если бы вы настояли вчера вечером на том, чтобы играть на рояле, вы сейчас были бы убиты. Я собираюсь повторить вам список имён. Если в ваших отношениях с кем-либо из этого списка есть что-то, что помогло бы мне в расследовании, спросите себя, не стоит ли рассказать мне об этом. Вот эти имена: господин Джоуслин Джернигэм; его сын, Генри Джернигэм; ректор, господин Коупленд…
— Нет! — закричала она. — Нет! Никогда! Никогда!
— Его дочь, Дина Коупленд, — продолжал Аллен. — Миссис Росс…
Он заметил, как немного сузились её бледные глаза.
— Доктор Темплетт…
Она уставилась на него, как загипнотизированный кролик.
— Ну что ж, мисс Прентайс, что вы думаете о миссис Росс и докторе Темплетте?
— Я не могу никого обвинять. Пожалуйста, разрешите мне уйти.
— У вас когда-нибудь были разногласия с миссис Росс?
— Я с ней почти не разговариваю.
— А с доктором Темплеттом?
— Я предпочитаю не обсуждать доктора Темплетта, — сказала она, едва дыша.
— В конце концов, — заметил Аллен, — он спас вам жизнь. Он убедил вас отказаться от игры на рояле.
— Я полагаю. Бог посчитал целесообразным использовать его в качестве средства моего спасения.
Аллен открыл было рот, чтобы что-то сказать, но передумал. Наконец он произнёс:
— В ваших интересах рассказать мне все. У миссис Росс есть причины воспринимать вас как врага?
Она облизала губы и ответила ему с поразительной бодростью:
— Я думаю только то, что при виде её должен думать каждый порядочный человек. Прежде чем она заставит замолчать голос совести, ей придётся убить дюжину христианских душ.
— Одной из которых была мисс Кампанула? Она посмотрела на него отсутствующим взглядом, но потом он увидел, что она поняла его слова.
— Вот почему он не разрешал мне играть, — прошептала она.
Возвращаясь, Аллен свернул с Вэйл-Роуд и проехал мимо церкви к ратуше. Семь машин выстроились у ворот церкви Святого Жиля, и он заметил жителей деревни, направлявшихся в храм со стороны церковного кладбища.
“Сегодня утром полно народу”, — уныло подумал Аллен.
Внезапно он остановил машину около ратуши, вышел и вернулся к церкви пешком.
“Дьявол берет отпуск”, — подумал он и присоединился к потоку прихожан.
Ему удалось избежать приставаний церковного служителя и проскользнуть на свободное место в заднем ряду. Он сел, обхватив колени своими длинными руками. Его суровый профиль выделялся на фоне холодного света, исходившего из открытой двери.
Это была красивая церковь, и Аллен, преодолев первое неприятное ощущение, неотделимое от церковного запаха, и увидев такое количество людей с одухотворённым выражением на лицах, нашёл удовольствие в созерцании спокойной твёрдости камня, формы которого были призваны выражать идею поклонения Богу. Колокол перестал звонить. Минуты три неясно гудел орган, прихожане встали, и вслед за хором в церковь вошёл господин Коупленд.
Как и любой человек, видевший его в первый раз, Аллен был поражён внешним видом ректора. Служба представляла собой хоровой благодарственный молебен, и на ректоре была великолепная мантия, которая торжественно блестела при свете зажжённых свечей. Его серебряные волосы, необычайное совершенство черт лица, крайняя бледность и высокий рост навели Аллена на мысль об актёре, идеально подходящем для исполнения ролей служителей церкви. Но когда подошло время короткой проповеди, Аллен понял: перед ним простой и довольно заурядный человек, не отличающийся особой оригинальностью. Это была скромная, но очень искренняя проповедь. Ректор говорил о молитвах за упокой душ умерших и объяснял своим прихожанам, что в учении их церкви нет ничего, что запрещало бы такие молитвы. Он побуждал их просить Бога о мире для всех душ, ушедших в мир иной безвременно или путём насилия, и рекомендовал медитацию и тщательное исследование собственных сердец, чтобы в них не нашлось приюта для злобы или негодования.
Служба шла своим чередом. Аллен посмотрел в глубь церковного придела и увидел девушку в тёмной одежде, так сильно похожую на ректора, что у Аллена не оставалось сомнений в том, что это была Дина Коупленд.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96