К тому же. если не ошибаюсь, она ищет, за кого зацепиться.
3. Бейсил Пилгрим. Если не ошибаюсь, именно его наша Вальма-охотница наметила себе в жертвы. Он, между прочим — достопочтенный. Старый лорд Пилгрим уже стоит одной ногой в могиле. В своё время он понаделал шуму, выступая против законопроекта, разрешающего аборты. У Бейсила шестеро сестёр — все старше его, — а мать, леди Пилгрим, умерла при его рождении. Сомневаюсь, чтобы Вальма Сиклифф понравилась престарелому джентльмену. Если творения Бейсила едва не загнали старого чудака в Армию Спасения, то от манеры Вальмы он вообще ударится в язычество.
4. Уотт Хэчетт. Это — свежая кровь. Очень многообещающий парнишка. Он — австралиец, а нарыла я его в Суве. Примитивист с очень смелыми и точными линиями. Необычайно живой и энергичный, но бедный, как церковная крыса. Когда я его откопала, он жил на одних только бананах да азарте. Голос у него дребезжащий, как проржавевшая жестянка, и он ни о чём не говорит, кроме своей работы, своих симпатий и антипатий. Боюсь, что остальным он будет действовать на нервы, а потом замкнётся в себе. Как бы то ни было, его манера мне нравится.
5. Седрик Малмсли. Этот уже подрядился иллюстрировать роскошное издание средневековых романов и хочет поработать над живой натурой. Я сообщила ему, чтобы он связался с тобой. Мне сказали, что он отрастил рыжую бороду, которая потешно раздваивается, и носит сандалии. Седрик, а не борода.
6. Вольф Гарсия. Он прислал мне письмо. Ему поручили изготовить мраморную скульптуру Комедии и Трагедии, которую установят перед зданием нового театра в Вестминстере, и я разрешила ему поработать с нами, чтобы сделать глиняные модели. Видела бы ты его письмецо — конверт без марки, а написано пастелью на туалетной бумаге. Думаю, что ты увидишь Гарсию задолго до того, как получишь моё письмо. Пусть пользуется студией, но только присматривай за ним одним глазком, если там будет Соня. После 20-го сентября ему обещана другая студия, так что он у нас не задержится. Не вороти нос, Кэтти. Сама ведь знаешь, что этот парень — непризнанный гений; к тому же другие платят мне с лихвой, так что я могу позволить себе приютить пару нищенствующих Рафаэлей. Да-да, ты права: второй гений — это Хэчетт.
7. Некая Филлида Ли. Только что выскочила из Слейда. Богатенький папаша. Прислала мне свои работы и совершенно восторженное послание, что, мол, всю жизнь мечтала учиться именно у меня и т.д. и т.п. Я написала ей в ответ, запросив совершенно неприличную сумму, а она тут же согласилась.
8. Ты, моё золотко. Я всем им велела связаться с тобой. Малмсли, Ормерина и Пилгрима посели в общежитии, а Гарсия с Хэчеттом пусть поделят мансарды. Ты, как всегда, будешь жить в жёлтой комнате, а Вальма с малышкой Ли — в голубой. Главное — изолировать Гарсию. Сама знаешь, какова у него репутация — такого я у себя не потерплю. С другой стороны, может, лучше отселить его в студию, а вторую мансарду отвести натурщице. Мне кажется, что в Лондоне они с Соней жили вдвоём. Кстати говоря, я собираюсь написать портрет Вальмы Сиклифф. Для Берлингтон-хауса и салона — чтоб им пусто было! Она вполне хороша, чтобы изобразить её в такой помпезной манере.
Пишу все это, сидя в кают-компании, после отплытия из Сувы. Сляпала маленький этюдик, пока мы отплывали. Получилось, вроде бы, неплохо. Уже под конец мне помешал один мужчина. Поначалу я приняла его за придурка, которые вечно ко мне цепляются, но он оказался весьма даже умным, так что я сама почувствовала себя полной идиоткой. Есть тут ещё одна американка, бывшая голливудская звезда, которая шляется по всему судну в постоянном подпитии. Выглядит она, словно девушка с обложки модного журнала, но ведёт себя и разговаривает… Это надо видеть и слышать! Похоже, этот мужчина у неё под каблуком; так что, по большому счёту, он всё-таки болван.
Если случится что-нибудь интересное, я припишу. Я рада, что вырвалась в эту поездку. Спасибо за замечательные письма. Очень рада, что работа тебе удаётся. С нетерпением жду, когда увижу воочию. Подумай насчёт обнажённой натуры для групповой выставки. Мне бы не хотелось, чтобы тебя прозвали Королевой водопроводчиков.
Дописываю. Завтра прибываем в Ванкувер. После Гонолулу, где высадилась наша секс-бомба, плавание было тихим и мирным. До этого же здесь творилось такое, что всем чертям тошно стало. К сожалению, кто-то раздобыл выпуск «Палитры» с приложением, целиком посвящённым моей персональной выставке. Красотка его зацапала и решила, что, должно быть, я и впрямь стоящая художница, а не маляр. Едва разглядев, как следует, репродукцию моего портрета королевской четы, она мгновенно сделала стойку и принялась охотиться за мной по всему кораблю. Вот, мол, было бы здорово, если бы я написала её портрет, прежде чем мы доберёмся до Гонолулу — и все такое прочее. Её папочка будет счастлив до безумия. По десять раз в день она меняла наряды, а, завидев меня, тут же принимала картинные позы. Пришлось взять грех на душу и соврать, что у меня развился неврит правой руки — чертыхалась я из-за этого на чём свет стоит, ведь мне до смерти не терпелось написать портрет другого пассажира. Весьма презентабельная личность, скажу тебе — есть, над чем потрудиться. Словом, пришлось мне промучиться до самого Гонолулу. Да, пассажир этот, между прочим — детектив! Но выглядит, как испанский гранд. Да и манеры схожи — учтив, обходителен, как будто из прошлого века выпрыгнул. Настоящий викторианский лорд! Черт — вышло, как будто я над ним смеюсь, а это вовсе не так. Очень славный сыщик — при первой встрече я держалась с ним, как базарная торговка, а он все проглотил, выставив меня полной идиоткой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13