Я спросил у мисс Анджелы, занимался ли у них кто-нибудь этим видом спорта, и она мне ответила, что в этот уик-энд нет. Она также сказала, что доктор Токарев и миссис Уайлд в соревнованиях по съезжанию с перил успехов не достигли. Но это утверждение для нас интереса не представляло, поскольку отпечатки принадлежали не миссис Уайлд и не доктору Токареву.
— А кому же?
— Затем мы обратили внимание на внутреннюю часть перил, особенно на те места, где они опираются на деревянные фигурные стойки. Здесь мы нашли довольно приличный след, поскольку Этель, Мэри и К° в этих местах пыль не протирали. След этот был очень чётким вверху и постепенно смазывался ближе к низу.
— Но как мог этот кто-то засунуть так руку под перила, а главное, зачем?
— А это был след не руки, а босой ноги, когда её хозяин съезжал по перилам. С этим открытием в руках я пересмотрел всю свою прежнюю концепцию фактора времени. Это дало мне дополнительно ещё десять секунд, а то и больше. И вот какая вырисовывается живописная картина. Вы только представьте себе, Батгейт. В холле царит полумрак. Мэри выключила большую часть светильников (это у неё пунктик такой) и ушла, а Ренкин склонился над столиком, сбивая себе свой последний коктейль. Его освещает бра, расположенное рядом на стене. Лестница тонет в потёмках. И вот на её верхних ступенях появляется смутно-различимая полуодетая фигура. Это мог быть халат или просто одни подштанники. На правой руке перчатка. Лёгкий свист скользящего по перилам тела заглушается шумом сбивателя коктейлей. Теперь мы видим, что эта фигура уже сидит верхом на перилах у подножия лестницы. Она делает два энергичных движения, и Ренкин падает головой вперёд, ударяя гонг. Фигура соскакивает с перил и выключает свет. Далее наступает кромешная тьма. Аллейн замолк.
— Хорошо, — осмелился заговорить Найджел, — но я до сих пор так и не знаю ответа. Аллейн сочувственно посмотрел на него.
— Все ещё не знаете?
— Чьи это были следы?
— А вот этого я вам, дружок, сейчас не скажу. И только, ради Бога, Батгейт, не обижайтесь. Я вовсе не хочу выглядеть в ваших глазах загадочным и вездесущим детективом. Это было бы до невозможности пошло. Нет. Я не говорю вам это сейчас потому, что какая-то часть моего мозга все ещё не принимает О.Е.D. этой теоремы. Во всем деле есть лишь одно вещественное доказательство — кнопка от перчатки, которую надевал убийца. Перчатку он сжёг, однако кнопка сохранилась. С помощью этой маленькой жалкой кнопочки застегнуть все это дело невозможно. Этого недостаточно.
И вот, Батгейт, я решил провести рискованный необычный эксперимент. Я собираюсь разыграть перед гостями сэра Хюберта сцену убийства. Кто-нибудь из присутствующих съедет вниз по перилам и представит пантомиму этой жуткой трагедии.
«Итак, будь добр, гляди во все глаза. Вопьюсь и я, а после сопоставим итоги наблюдений».
Да, да, мой друг, я хочу повторить старый трюк Гамлета, и, если он удастся, — а я надеюсь на это, — мы будем иметь результат. Вы здесь, наверное, уже с кем-нибудь подружились?
— Да, — удивлённо ответил Найджел.
— Тогда, боюсь, результат может оказаться для вас шокирующим. Именно поэтому я так много вам рассказал. И вообще, Батгейт, мне ваше общество было очень приятно, — закончил инспектор. — После, когда все кончится, мы, возможно, поговорим ещё.
— Я на это сильно надеюсь.
— Ну хорошо, в таком случае я прошу вас оказать мне последнюю услугу. Сыграйте в этом спектакле роль убийцы и помогите мне сделать так, чтобы эта таинственная фигура себя выдала.
— Ну это уже чересчур… — холодно начал Найджел.
— Ага! Вы не хотите этим заниматься. Это вам противно. Терпеть не могу подобного чистоплюйства.
В голосе Аллейна послышались незнакомые доселе нотки.
— Вы меня не так поняли…
— А я думаю, что именно так. Для вас ведь все уже кончилось. Не правда ли? Ренкин был вашим кузеном, вы пережили трагедию. Но теперь ведь уже все. Участвовать в разоблачении банды чокнутых русских вам нравилось, надеюсь, вы не будете спорить. Ну а теперь, когда вы уже мысленно, в душе, считаете их всех невиновными, и вдруг один из них — а вы ему искренне симпатизируете — может оказаться подлым убийцей… в такие игры вы играть не согласны. Пусть в этом дерьме копаются полицейские. Верно? Ну что ж, это вполне понятно. А вы, мой друг, через пару лет, возможно, будете спокойно ужинать с этим убийцей. Да… жаль, что у нас с вами все так бездарно закончилось.
— Вы несправедливы, — смущённо возразил Найджел.
— Вот как? Ладно, к чему эти споры. Надеюсь, вас не затруднит прислать ко мне констебля Банса, — он у входа. А вам, боюсь, все же придётся вместе с остальными посмотреть этот спектакль до конца. Но на свой поезд вы все равно успеете.
Найджел направился к двери.
— Я скажу Бансу, — обиженно пробормотал он.
— Спасибо, — произнёс Аллейн скучающим тоном.
— И, — добавил неуверенно Найджел, стоя у двери, — я все ещё продолжаю настаивать, что вы, Аллейн, ко мне несправедливы. Если нужно, я сделаю все, чтобы вам помочь.
Аллейн расплылся в улыбке.
— Чудесно! Извините меня за резкость — нервы не выдержали, устал за эти дни, чертовски устал. Возвращайтесь с констеблем, и поговорим.
Найджел нашёл констебля Банса уныло разглядывающим засохшую хризантему у края лужайки.
— Вас вызывает к себе старший инспектор Аллейн, — отчеканил Найджел.
— О, — встрепенулся Банс. — Благодарю вас, сэр. Я иду.
— Я тоже иду с вами, — сказал Найджел, и они молча прошли в кабинет.
Аллейн стоял у камина и разглядывал свой пистолет. Увидев их, он опустил его в карман.
— Банс, — резко бросил он, — в течение ближайших десяти минут поставьте человека у главного входа, второго у гостиной, а третьего здесь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50