Позой он напоминал сейчас Карла II, и белый кот, беря на себя роль королевского спаниеля, грациозно вспрыгнул к нему на колени, немного там потоптался и лег.– А-а, Карабас. – Сэр Генри погладил его и милостиво оглядел присутствующих. – Как приятно, – изящно описав рукой широкую дугу, он адресовал эти слова всем. На мгновение его взгляд остановился на бюсте мисс Оринкорт. – Очаровательно, – сказал он. – Прелестная картинка. Э-э… Пожалуй, рюмку хереса.Поль и Фенелла взяли на себя обязанности хозяев. Херес был отличный. Последовала весьма учтивая беседа, сэр Генри вел ее с таким видом, будто давал аудиенцию.– Я думал, Седрик тоже будет с нами ужинать, – сказал он. – Миллеман, ты ведь, кажется, говорила…– Ах, папочка, мне ужасно неловко, что он опаздывает… Но он должен был срочно написать одно важное письмо. И наверно, не услышал гонга.– Ты полагаешь? Куда ты его поселила?– В «Гаррика», папочка.– Тогда он не мог не услышать.Вошел Баркер и объявил, что ужин подан.– Я думаю, Седрика мы ждать не будем. – Сэр Генри согнал Карабаса с колен и встал. – Миссис Аллен, вы удостоите меня чести сопроводить вас к столу?«Как жаль, что нет оркестра», – подумала Агата, беря его под руку. И пока они двигались в столовую, вела светский разговор так профессионально, будто вдруг во всех подробностях вспомнила салонные комедии, виденные в детстве. Они еще не дошли до двери, когда в зале раздался топот и в гостиную стрелой влетел красный от напряжения Седрик с белым цветком в петлице смокинга.– Дедушка, миленький! – размахивая руками, закричал он. – Я готов пасть ниц, готов ползать на животе! Да, виноват! Молю о прощении! Моему раскаянию нет границ. Кто-нибудь, скорее найдите мне рубище, и я посыплю главу пеплом!– Добрый вечер, Седрик, – ледяным тоном ответил сэр Генри. – Извинения ты должен принести не мне, а миссис Аллен, и, возможно, она будет настолько добра, что простит тебя.Агата улыбнулась Седрику улыбкой владетельной герцогини и, представив, какой у нее при этом вид, в душе хихикнула.– Вы ангел небесный, – скороговоркой поблагодарил Седрик, скользнул вперед и встал за сэром Генри и Агатой. Его появление нарушило стройность процессии, и он столкнулся лицом к лицу с мисс Оринкорт.Агата услышала, как Седрик издал странный, нечленораздельный возглас. Он у него вырвался непроизвольно и прозвучал без малейшей аффектации. Это было так не похоже на Седрика, что Агата обернулась. Его маленький ротик был изумленно разинут. Белесые глазки застыли, тупо вперившись в грудь мисс Оринкорт, но уже через мгновение, не веря увиденному, заметались из стороны в сторону, поочередно задерживаясь на каждом из Анкредов.– Это же… – Седрик запнулся. – Это же…– Седрик! – предостерегающе шепнула Миллеман.– Седрик! – властно произнес сэр Генри.Но Седрик ткнул побелевшим пальцем в бриллиантовую звезду и все тем же, на удивление естественным, голосом громко заявил:– Боже мой, это же парадная брошь нашей прапрабабушки!– Милая вещица, правда? – не менее громко отозвалась мисс Оринкорт. – До того мне нравится, прямо умираю!– В наше невеселое время, увы, невозможно принять почетного гостя с подобающей широтой, – любезно сказал сэр Генри, направляя Агату в дверь столовой. – Ничтожный, скромный ужин, как выразился бы старый Капулетти. Войдем? IV Шикарное меню «ничтожного, скромного ужина» наглядно подтверждало, что у сэра Генри имелись пылкие поклонники как в британских доминионах, так и в США. Ничего подобного Агата не видела уже много лет. Сам сэр Генри ел только одно блюдо – нечто протертое через сито и похожее на кашу. Беседа касалась лишь общих, безобидных тем, и было впечатление, что все ее участники загодя выучили свои реплики наизусть. Агата изо всех сил старалась не глядеть на бриллианты мисс Оринкорт. Своим видом они словно овеществляли некую бестактность, причем настолько грубую, что ее не сгладишь разговорами о погоде. Анкреды, как заметила Агата, тоже поминутно бросали на брошку косые взгляды. Сэр Генри был все так же изысканно учтив и выказывал Агате повышенную благосклонность. Заговорив о ее работе, он спросил, есть ли у нее автопортреты.– Всего один, – ответила она. – Я написала его в студенческие годы, когда не могла себе позволить нанять натурщицу.– Ах вы, проказница, – сказал он. – Нет того, чтобы порадовать нас сейчас, когда совершенство вашего мастерства не уступает совершенству ваших черт.«Ишь ты!» – восхитилась про себя Агата.Подали рейнское белое. Когда Баркер неслышно вырос сбоку от сэра Генри, тот объявил, что повод сегодня особый и он выпьет полбокала. Миллеман и Полина поглядели на него с беспокойством.– Папочка, дорогой, – заволновалась Полина. – А тебе не кажется?..– Да, папочка. Вам не кажется?.. – шепотом подхватила Миллеман.– Не кажется что? – Он смерил их злым взглядом.– Вино… – сбивчиво забормотали они. – Доктор Уитерс… вообще-то не рекомендуется… но, конечно…– Баркер, наливай полный! – громко приказал сэр Генри. – Наливай полный.Полина и Миллеман шумно засопели.Ужин продолжался, но обстановка стала более напряженной. Поль и Фенелла молчали. Седрик – он сидел справа от Агаты – прерывистой лихорадочной скороговоркой заводил разговор с любым, кто готов был его слушать. Источаемые сэром Генри комплименты струились неубывающим потоком уже под третью перемену блюд, и, к тревоге Агаты, мисс Оринкорт стала проявлять признаки откровенной враждебности. Она завязала чрезвычайно аристократическую беседу с Полем и, хотя он отвечал с видимой неохотой, бросала на него многозначительные взгляды и безудержно смеялась каждому его «да» или «нет».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100