Добравшись до конца пустыря, мы находим известный нам с Шелестом люк, открывающий вертикальную шахту, и по железным скобам спускаемся в темноту многометрового колодца. Я лезу первым, включив инфравизионный режим своих очков. Спрыгнув на дно колодца, помогаю Леле.
– Нам туда, – Шелест освещает карманным фонариком дорогу.
Мы идем по старому туннелю вслед за скачущим белым пятном фонарика, идем вдоль оплетенных кабелями проводки стен, переступая через проржавевшие рельсы. Спустя несколько минут луч фонаря тонет в темноте большого помещения, лишь мельком высветив какой-то мусор на платформе заброшенной станции.
– Пришли, – говорит Шелест.

* * *
Александр Темин сидел на складном стульчике в машине радиосвязи, замаскированной под фургончик телефонной компании. Сидевший рядом радист что-то постоянно бормотал в приемник, какие-то люди периодически заходили, передавая радисту листочки бумаги. Наблюдавший за Теминым охранник невозмутимо жевал резинку.
Появился немолодой мужчина, судя по осанке и выражению лица – начальник. Темин вскинулся ему навстречу, но охранник ухватил Александра за плечо.
– Что здесь происходит? Почему меня задержали? – несколько раздраженно спросил Темин.
Начальник поднял руку, остановив его. Охранник пододвинул второй стул.
– Прошу прощения, гражданин Темин, но мы задержали вас для вашей же безопасности. Вы находились на территории, на которой будет проводиться спецоперация. Позвольте представиться. Меня зовут Джек Томсон, я из Бюро Расследований Северо-Американского квартала. Совместно со спецслужбами вашего квартала мы проводим операцию по ликвидации экстремистской группировки.
– Какой группировки?
– Вы что-нибудь слышали о так называемом Ордене Геновоинов? Это организация преступного толка, которая специализируется на выполнении заказов по ликвидации людей и промышленному шпионажу для криминальных группировок. Для увеличения возможностей своих агентов они используют биологически активные препараты, разработка и применение которых на Земле запрещены Всемирным Советом Безопасности.
– Биологически активные?
– Препараты, изменяющие генетический код и перестраивающие человеческий организм. На данный момент нам известно, что они используют препарат “икс-9”, меняющий состав крови и структуру мышечных тканей с целью увеличения их эффективности. Возможно, они используют добавки, ускоряющие прохождение нервных импульсов в тканях, а также подавляющие страх и тормозящие болевые центры.
– Откуда же они взяли такие вещества? – спросил Темин.
Томсон замялся.
– Прототипы “икс-9” были украдены ими из секретной правительственной лаборатории, – неохотно признал он. – Да, правительство занималось разработкой этих веществ в военных целях, но программа была ограниченной. А у этих людей есть своя собственная лаборатория, надежно замаскированная, где они производят разработку новых веществ, способных в корне перестроить организм человека, а также повлиять на его психологический портрет. Удаляя гены, которые отвечают за проявление чувств, таких, как сострадание, любовь, радость, они хотят создать безжалостных бойцов-террористов.
Темин медленно кивнул.
– Мы вышли на след этой организации и готовы нанести удар, – сказал Томсон. – Но сначала я хочу побеседовать с вами. Мне известно, что вы вступали в контакт с некоторыми из членов Ордена. Надеюсь, вы не откажетесь сотрудничать с нами, господин Темин?

* * *
Сквозь прозрачные стены в комнату вливался бледный свет, идущий с белого, как глаз рыбы, неба. Девяносто шестой этаж был хорош тем, что в окна попадало достаточно света; гостиная комната находилась в торце здания, и свет проходил через нее насквозь, вливаясь сквозь одну стеклянную стену и вытекая через другую. Магистр сидел в мягком кресле, прикрыв веки и поглаживая подушку, ворс которой отчасти походил на кошачий мех. Жаль, нельзя погладить настоящую кошку, домашняя зверушка – последняя отрада старику. Но с его режимом кота держать тяжело.
Вот сейчас отдых до вечера, а дальше снова переезд на новую квартиру. Там пройдет следующая ночь, а завтракать он будет уже в третьем месте. Такой образ жизни позволяет избежать проверок личности, которым регулярно подвергаются постоянные квартиранты. Личность Магистра засвечена в полицейских базах данных, ему попадать на идентификацию никак нельзя.
Эпикур, начальник охраны Магистра, медленно закатывал рукав рубашки. На его каменнолобом широком лице от рождения не водилось никаких выражений, кроме угрюмой озабоченности. Радоваться жизни он не умел и не хотел. Главной целью его существования было умереть, исполняя свой долг, и в том, что этот долг – защищать Магистра, был повинен простой случай. Однажды парень оказался в трудной ситуации – лежал в уличной канаве, корчась от судорог, вызванных ломкой, да еще с продырявленным боком – кто-то из прохожих сердобольно обменял бумажник Эпикура на удар шилом.
А мимо шел Магистр со своими людьми. И помог парню выкарабкаться. Эпикуру было абсолютно все равно, кто его спас, он твердо знал только одно: ничего дороже своей жизни он отдать в обмен все равно не может. И хотя эта самая жизнь после встречи с Магистром стала немного радостнее и, соответственно, ценнее, Эпикур был готов расстаться с ней в любой момент. Ни дорогие лекарства, ни выращенная на стероидах гора мышц не спасали от жестоких болей в изувеченном неизлечимой болезнью костяке.
Стоя на лестничной площадке перед входом в квартиру, Эпикур бесстрастно разглядывал свои вены, в которые он когда-то колол “винт” и прочую дрянь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12