Я снова и снова просматривал небольшой клип, где исчезала Софи. Или чертил в своем блокноте диаграмму вероятных отношений и мотивов - и тут же перечерчивал ее на полях. Когда чертеж делался слишком запутанным и слишком перегруженным наблюдениями и неистовыми догадками, я сводил его к голым фактам. До одного только факта, который мне необходимо было узнать.
В конце концов я пустился в рискованное предприятие, пытаясь войти в контакт с человеком, который мог бы точно назвать, что именно собиралась делать Софи Бут. Но у меня не было номера личного телефона Энтони Бута, а я никак не мог продвинуться дальше любезного секретаря его компании, чьему обещанию сообщить о моем звонке можно было верить не более чем словам Барри Дина. Вероятно, и от этого разговора толку не будет, думал я, вешая телефонную трубку. Если я спугну Энтони Бута, у него достаточно веса, чтобы прихлопнуть меня, точно комара.
Около одиннадцати ко мне в кабинет вошла Рейчел Суинни и присела на краешек моего стола. Когда-то у меня стоял еще один стул, но кто-то его на время «одолжил», а я не особенно заботился, чтобы получить его назад. Вот я и остался с единственным вращающимся стулом, покрытым протертой желтоватой набивной подушкой, с тремя довольно новыми шкафами серого цвета, напоминающими боевой корабль, и столом с металлической столешницей, на котором главное место отводилось компьютерному монитору. На одной из стен мой предшественник, занимавший прежде эту комнату, повесил плакат, изображающий швейцарскую деревню. Я хорошо его изучил. Настолько, что мог бы скопировать любое выстроенное из местного камня и дерева шале с остроконечной черепичной крышей, и даже горшки с геранями на балконах.
- Говорят, вы вчера немного переработали, - заметила Рейчел Суинни.
- Не буду претендовать на дополнительную оплату. Мне известно, что бюджет ограничен. Да к тому же есть такая новость: я отстранен от дела.
- Я знаю. Тони Макардл звонил, не особенно внятно извинялся за НСКР.
- Не думаю, что они справятся, шеф.
- Разумеется. - Сегодня начальница надела темно-коричневую юбку и соответствующий по цвету жакет, а губы накрасила помадой лилового оттенка. Рейчел пригладила непослушную прядь волос, своевольно выбившуюся из ее аккуратной французской прически, и добавила: - Я бы не стала удивляться тому, что именно из НСКР произошла утечка информации насчет убийства.
- У меня есть одна идея по этому поводу, но пока я не готов ее изложить, - ответил я. - А как там дело Мартина?
- Подведение итогов сегодня. Вот почему я не могу тратить время на то, чтобы устроить вам головомойку. Ведь это вы упустили мяч.
- Считайте, что я наказан.
Рейчел Суинни наградила меня долгим задумчивым взглядом - взглядом утомленной снисходительности и хорошо рассчитанной жалости. Взглядом, который она часто тренировала на рецидивистах, мошенниках и на зеленых новобранцах, с которыми ей приходилось иметь дело.
- Как долго вы здесь проработали, Джон? - неожиданно спросила она.
- Год - может, чуть меньше или чуть больше.
- Помню этот кабинет в то время, когда вы впервые заняли его. Здесь все по-прежнему. И о чем это вам говорит?
Я выжидал. Рейчел Суинни продолжила:
- Мне это говорит о том, что вы не ощущаете себя частью нашей команды. Это говорит мне: вы думаете, будто этот пост - временное пристанище до тех пор, пока не настанет время выйти на пенсию. Что ж, может быть, это и в самом деле тихая заводь, но никак не дом отдыха. Вы должны работать в упряжке. В моей упряжке. Вы должны признавать мой авторитет. Я являюсь вашим начальником - или нет?
- Были бы вы мужчиной, так я назвал бы вас Мужчиной с большой буквы.
- Я и есть Мужчина с большой буквы. И имейте в виду, в следующий раз вам следует проявить себя лучше. Так каков прогресс в деле с этими порнодисками?
Я рассказал ей об утренней операции, хотя пренебрег такой подробностью, как связь с Вителли, которому недавно случилось нанять на службу Барри Дина.
- Продолжайте разрабатывать эту линию. Возьмите на себя активную роль, это принесет вам пользу. Вы уже побледнели над этими бумагами.
- Мне нравится работа с документацией. Мне нравится регистрировать информацию. Мне нравится писать отчеты. Это у меня хорошо получается, и всегда получалось. Эта работа соответствует пуританской части моей души.
- Но все-таки… И еще - вам надо как-то оживить свой кабинет, Джон. Следить за его видом.
- А мне нравится этот плакат. Я хочу жить там. Хочу бродить по швейцарским цветочным лугам и вести за собой ватагу ребятишек, распевая веселые песни.
- Следует повесить на стены что-нибудь другое - изображение каких-нибудь растений, например, а на столе поставить фотографию вашей любимой девушки.
- Наверное, подошли бы эдельвейсы или олениха? Рейчел Суинни наградила меня долгим оценивающим
взглядом.
- Вы все смотрите на часы, Джон. Я вас задерживаю?
- Есть у меня кое-какие дела в городе.
- Если теперь за дело об убийстве взялась НСКР, мы можем расслабиться. Конец истории. Сосредоточьтесь на подпольных дисках. Много славы они нам не принесут, но хоть что-то…
«Это «нам» прозвучало трогательно», - думал я, направляясь к машине на свое свидание во время ленча. Я испытывал ощущение полета, какое бывало, когда я прогуливал школу. По дороге я заглянул в отдел освобождения заключенных на поруки. Там снова сказали, что меня вызовут, как только человек, с которым я желаю поговорить, вернется в офис.
Лора Силлс надела пурпурную футболку с таким глубоким вырезом, что виднелась верхняя часть ее грудей, свободные шорты цвета хаки и те же прозрачные сандалии, что и в прошлый раз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111