И не бегайте за советом и утешением к тетушке Конкорд! А то в ней есть еще очень много от легковоспламеняющейся девицы Софи. Возвращайтесь к своей маме Вестл, наследнице пилигримов, и пусть вас выберут в члены общества Сыновей Американской Революции! Чучело!
Он поцеловал ее сдержанным, пристойным поцелуем. По дороге домой он с чисто мужской неблагодарностью думал не о Софи, и не о Вестл, и не о женщинах вообще, а о хорошей, честной, зверской драке с мужчинами вроде Харли Бозарда, Уилбура Федеринга и орденоносного майора Роднея Олдвика.
Когда он пришел, Вестл сказала ему серьезным тоном:
— Я вела себя непростительно и очень жалею об этом — честное слово, жалею. Но не могу я со всем этим примириться. Что-то тут надо изменить.
Недавно повзрослевший Нийл ответил ей торопливым поцелуем, но разговаривать не стал. Его ждали не терпевшие отлагательства боевые подвиги.
46
В воскресенье он весь день раздумывал о своей работе в «Beaux Arts», об этой неделе унижений, которую он провел, точно большая хохлатая птица в тесной золоченой клетке, выставленная на посмешище любопытным. Он решил, что как негр-рабочий он не должен ни плыть по течению, ни мириться с вызывающей наглостью. Он отыщет путь и сумеет пойти этим путем.
В понедельник утром, не заходя в табельную, он сразу отправился к Харли в кабинет и сказал ему почти весело:
— Это была несерьезная затея, Харли. Позвоните мне летом, если захотите, чтобы я потренировал вас в гольф, а пока — всего хорошего.
В то время каждому негру, даже такому новоиспеченному, как Нийл, пора было делать выбор — бунтовать или дать себя сломить. В штате Теннесси уже разыгрались первые после окончания второй мировой войны серьезные расовые беспорядки — самые настоящие боевые действия одетых в форму полисменов против перепуганных темнолицых граждан, их жен и детей.
Нийл решил, что у него будет легче на душе, если он хоть раз со вкусом позавтракает, прежде чем вновь начнет гранить обледенелые мостовые в погоне за работой. Он отправился в «Пайнленд», в «Фьезоле», мысленно убеждая себя: «Я вовсе не ищу неприятностей; я просто отстаиваю свои права». Другими словами, он именно искал неприятностей и бравировал своими правами.
Дрексель Гришпо явно заколебался, допускать ли его в помпейское святилище, но в конце концов, ограничившись легким кивком, повел Нийла к третьеразрядному столику за колоннами, в глубине, из тех, что были отведены для фермеров, провинциального духовенства, святых и тому подобного сброда. Но негр-официант прислуживал ему проворно и вежливо, и Нийл, благодушествуя, подумывал уже, не спросить ли хорошую сигару. В это время он увидел Глена Тартана, управляющего, который, должно быть, появился из затейливого восточного сосуда и теперь стоял рядом, учтиво осведомляясь:
— Как вы, всем довольны? Жалоб нет?
Нийл сердечно ответил:
— Нет, Глен, все в порядке, спасибо.
— Тогда прошу вас отметить, что мы в точности выполнили предписания закона. Наши постоянные клиенты энергично протестуют против того, что вы, цветные джентльмены, являетесь сюда завтракать и портите им аппетит, но тем не менее мы вас приняли и обслужили. А теперь наша убедительная просьба — больше никогда сюда не являться.
Глен повернулся и быстро пошел прочь.
Нийл еще не успел опомниться, как Дрексель Гриншо, тот самый Дрексель Гриншо, который еще недавно с таким подобострастием кланялся молодому банкиру мистеру Кингсбладу, шагнул к нему и сказал весьма решительно:
— Позвольте дать вам добрый совет, Нийл. Найдите себе постоянную работу, будьте почтительны с белыми людьми, знайте свое место, не лезьте, куда вас не просят, и держитесь подальше от таких заведений, как наше. У белых власть и сила, и неразумно восстанавливать их против себя. Вот я отлично знаю, как себя вести с ними; у меня и неприятностей не бывает. Меня никогда не уволят с работы — как вас из «Beaux Arts».
— Откуда вы знаете?
— Мы, негры, все должны знать, чтобы как-то ужиться в этом подлом белом мире. Образумьтесь, сынок, и оставайтесь там, где вам положено оставаться. Может, если вы прослывете благоразумным негром, со временем ваша дочка опередит вас, как мои меня опередили, и сможет найти себе чистую приличную работу. Конечно, положение цветных должно измениться, но сейчас для этого не время . А все эти революционные разговоры и бессмысленны и вредны — и кстати, перестаньте вбивать всякие крамольные идеи в голову Филу Уиндеку. Фил — мой будущий зять, и я не хочу, чтобы вы его совращали!
— Я его совра…
— Да, вот именно. Вы себя ведете очень неразумно. Поймите, Нийл, — чем вы были раньше, теперь роли не играет. Сейчас вы негр, такой же, как все негры. Берите с меня пример и не искушайте судьбу. А сейчас ступайте. И так уже я рискую многим, стоя тут и разговаривая с вами.
«Моя дочь, моя ясная, быстроногая Бидди на „чистой, приличной работе“ — может быть, в кухне у Рода Олдвика!»
Повинуясь настояниям Софи, он в конце концов отправился на Майо-стрит, к мистеру Вандербильду Литчу, влиятельному цветному члену ордена Лосей, успешно занимавшемуся погребальным делом, страхованием и рулеткой. Мистер Литч принял его в красном с никелем кабинете, в присутствии изящной цветной стенографистки, и холодно разъяснил, что не расположен принимать на работу белых, которые нарочно прикидываются неграми, чтобы пролезть в страховой бизнес.
«Ну что ж, тем лучше, если кое-кто из цветных достиг уже такой высокой ступени культуры, что может отшить просителя с не меньшим блеском, чем дядюшка Оливер Бихаус».
Он все же нашел в Файв Пойнтс кое-какую сдельную счетную работу, которой с грехом пополам пробавлялся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119