«Правительство в изгнании» стало на двадцать лет старше. К тем, кто перевалил средний возраст до отлета, этот термин был уже неприменим. Генович, тогда самый молодой среди них, самоуверенный Непоседа, везде сующий свой нос, стал считаться вполне своим.
Хармон снова взглянул на президента Вайермана и подумал о том, что возможно сегодня вечером все наконец кончится. Неужели?
Но Вайерман был не из тех, кто обгоняет протокол. Всегда придерживающийся устоявшихся традиций собраний кабинета, он не изменил им и сейчас, без слов ожидая обычных предварительных докладов, словно вовсе ничего и не случилось, словно они никогда не бежали в панике из Женевы, где армия клерков всегда была готова угодливо преподнести им сводку недельных событий и ближайших прогнозов.
Хармон перевел взгляд на Йеллина и Дюплезиса, от них к Асманди и Домбровски – от Здравоохранения к Почте, от Почты к Труду и Сельскому хозяйству. Кого он видит перед собой? – призраков, да и только.
– Эдвард? – коротко выдохнул Вайерман.
Стэнли с раздраженнием поднялся с кушетки. Когда министр финансов пожал плечами, его пергаментные щеки дрогнули.
– Ничего нового. Центаврианское правительство перевело на наш счет ежемесячный процент по земным активам. В ответ на мое обычное прошение об увеличении отчислений был получен стандартный ответ о том, что рассмотрение дела по заявкам теперешнего правительства пришельцев на прежнюю государственную собственность Земли в Верховном Суде еще не закончено. Короче говоря, ни умереть не дают, ни жить как следует. Верховный Суд Центавра не желает давать в руки пришельцев никаких зацепок.
Вайерман с усилием кивнул.
– Карл?
Стэнли опустился на место и ему на смену поднялся Гартманн, министр иностранных дел.
– Никаких новых обстоятельств в деле о собственности Земли на Центавре не появилось. Я направил в Верховный Суд обычную петицию с требованием вернуть собственность законным владельцам.
– Что ж, здесь тоже все ясно, – подал голос Вайерман. – Правительство ОЦС не желает приводить легальную ситуацию в соответствие с тем, что имеет место де факто . Объединенная Центаврианская система испытывает к нам симпатию, но начинать на этом основании военные действия против пришельцев с их стороны было бы конечно же глупо. Если в один прекрасный день положение вещей изменится настолько, что Центавр и силы пришельцев вступят в фазу военного конфликта по причине непримиримого несоответствия интересов, Верховный Суд вероятно внезапно признает за нами право собственности на земные активы. Возможно также ожидать в этом случае и некоторых других чудесных событий.
Все снова-здорово поехало, подумал Хармон. Мы живы и худо-бедно поддерживаем видимость активности. Хотя, по правде говоря, мы давно уже умерли.
Гартманн сел на место, и Вайерман откашлялся.
Вот сейчас все и решится, подумал Хармон и почувствовал, что почти сгорает от нетерпения. Давно пора!
– Господа… – голос президента был голосом глубокого старика, он невероятно устал. – Ситуация, в которой мы находимся, достигла кризисной точки.
Президент оглянулся к Хармону, словно за помощью, но тот даже представить себе не мог, где и в каком виде эта помощь может быть им оказана. Премьер-министр мог помочь в любой ситуации, но только не в такой. Пока Вайерман жив, Землю представляет именно он, и он является символом того, что рухнуло под ударами агрессора двадцать лет назад, но не считается умершим, пока он существует. Право принимать решения и отдавать приказания окажутся в руках Хармона только после того, как нынешнего президента не станет. Право принимать решения Вайермана и право отдавать приказания Вайермана. В бессилии сделать что-либо, Хармон опустил глаза, но уже через секунду Вайерман вновь подобрал ослабевшие вдруг поводья.
– Всем нам известно – всем без исключения, – что если Объединенная Центаврианская система найдет способ помочь нам, не афишируя широко эту помощь, то в тот же день это будет сделано. Этот парадокс до сих пор казался неразрешимым. Но на днях решение, как мне представляется, было найдено.
Хармон вскинул голову.
– Ни для кого не секрет, – продолжал Вайерман, – что Фонд Освободительной Борьбы в течение всех лет оккупации финансировал линии сообщения с отрядами сопротивления на Земле. Я заявлял и заявляю о первостепенной важности поддержания такого рода сообщений, даже учитывая то, что оплата фрахта быстроходного корабля пробивает огромную брешь в бюджете «правительства в изгнании». Но без этих редких радиоконтактов, которые производятся с борта курьерского корабля, мы были бы отрезаны от всего, что происходит на родине. До сей поры сведения о существовании групп сопротивления не были обнадеживающими. Партизанские отряды, с которыми нам удавалось установить контакт, были малочисленны, малоэффективны и рассеяны по планете, что не давало надежды на успех. Но совсем недавно выяснилось, что на Земле имеется одна довольно крупная, хорошо организованная и действенная группа. Как вы уже поняли, речь идет об отряде бывшего лейтенанта Хамиля, которому, в ответ на его прошение, не далее как месяц назад было присвоено звание генерала.
– Но все это само по себе тоже не давало особой надежды. Группа генерала Хамиля могла рассматриваться только в качестве зародыша восстания, дожидающегося того дня, когда помощь со стороны сможет быть оказана – помощь, которую мы, в своем положении, не в силах были обеспечить и в которой нам отказывало правительство Центаврианской системы, не желающее рисковать угрозой глобального военного конфликта со всей империей пришельцев.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11