Для нее все эти рассказы о преступлениях, совершавшихся ее предками против Боллинджеров, и ответные действия тех были просто легендами… Любопытными, но не имевшими отношения к ее жизни. Но Джош верил в фамильную вражду. Она однажды видела, как он перешел на другую сторону улицы, чтобы не встретиться с отцом Слоана, Марком. А когда он узнал о ее романе со Слоаном… Она вытерла набежавшую слезу. Он держался чудесно, утешал ее, помогал, но никак не мог понять, как она могла себе позволить увлечься Боллинджером. Неужели Джош ввязался в отношения с Нэнси только потому, что она была женой Боллинджера и ему хотелось усугубить неприязнь, начавшуюся сто пятьдесят лет назад?
От этой мысли ей стало нехорошо, но отбросить ее Шелли не могла. Связь с женой другого мужчины была историей, достаточно дешевой и безвкусной, и пуститься во все тяжкие лишь для того, чтобы вызвать скандал… Она вдруг почувствовала себя виноватой, что могла подумать о Джоше такое. Он ведь был ее братом. Она его любила. Нет, обожала. А тут размышляет о нем как о мелком и мстительном… Но он таким не был! Она не могла отрицать, что Джош был порывистым, беспечным, иногда себялюбивым, но еще он был щедрым, добрым и заботливым.
А может, он на самом деле любил Нэнси? Нэнси Боллинджер могла быть той единственной женщиной, которая покорила его сердце. Если он ничего не мог с собой поделать и притяжение между ними было слишком сильным, чтобы они могли устоять? Что, если, тоскуя по Нэнси четыре года, он не мог больше выдержать одиночества и покончил с собой? Это было вполне вероятно. И разумеется, он не стал бы выставлять свои чувства напоказ и открыто проявлять свое горе по поводу смерти чужой жены. Ее брат был человеком замкнутым. Возможно, он горевал и страдал наедине с собой до тех пор, пока, не в силах справиться с болью утраты Нэнси, не покончил с жизнью.
Чувствуя, что сама впадает в тоску, Шелли заставила себя встряхнуться. Каковы бы ни были причины его смерти, они ничего не меняли, и она едва ли чего-нибудь добьется, если будет на этом зацикливаться. Однако кое-что она могла сделать. И решительным шагом Шелли направилась к телефону, стоявшему в мастерской.
Телефонный звонок в банк Укайи успокоил ее. Новый чек мог быть ей выдан через несколько недель, а на оплату первоначального будет наложен запрет. Сделав этот звонок и положив телефонную трубку, она почувствовала себя немного лучше.
Оставалось проблемой, как ей заставить Слоана принять эти деньги, но самая большая забота, то есть возобновление чека, с ее плеч свалилась. Скривив рот, она подумала, что теперь у нее есть немного времени на новое решение.
Только успела она отвернуться от телефона, как он зазвонил. У нее пересохло во рту, когда в трубке раздался голос Слоана:
– Шелли, это ты?
Она кивнула, потом сообразила, что он же ее не видит и произнесла, ненавидя свой задыхающийся голос:
– Да, это я.
– Я узнал твой номер по справочной, – сказал он. – Рад, что он не оказался незарегистрированным. Послушай, я хочу извиниться за вчерашнее.
Шелли открыла рот и смотрела на трубку так, словно она превратилась в сдобную булочку.
– Извиниться?
– Да, приношу свои извинения, – чуть смущенно рассмеялся Слоан. – Понимаешь, я ценю твое предложение, но сделка совершилась между Джошем и мной. Забудь о ней.
Ее пальцы судорожно сжались на трубке.
– Чтобы ты продолжал считать всех Грейнджеров мошенниками?
Он вздохнул.
– Я никогда не считал всех Грейнджеров плохими… только некоторых. И в этом ты не можешь меня винить. И среди Боллинджеров есть люди, которых ты любить не сможешь.
Это был убедительный довод, старый аргумент в их прошлых спорах. Даже в разгар их любви они не могли прийти к согласию насчет того, кто стал виновником разногласий, длящихся полтора столетия. Резкий ответ готов был сорваться с ее языка, когда она вдруг поняла, что не хочет продолжать дальше древнюю семейную вражду. «Может быть, я повзрослела», – грустно подумала она.
Слегка расслабившись, она сказала:
– Ладно. С этим я согласна.
– Прошу прощения? Я все правильно расслышал? Ты не собираешься вцепиться в меня зубами и когтями?
– Нет, – улыбнулась Шелли. – Не в этот раз. – Было так просто и естественно с ним шутить. Шелли вдруг осознала, что легко вернулась к старой дружеской манере, которая когда-то существовала в их отношениях. – Признаю, что гадости делались с обеих сторон. Доволен?
– Скорее потрясен.
– Что ж, радуйся моменту, – засмеялась она. – Долго он не продлится.
– Ты сознаешь, – мягко промолвил он, – что мы говорим с тобой целую минуту, и ни один из нас не шваркнул трубкой?
– Для нас это рекорд, – пробормотала она. Она никогда не могла устоять перед ним, и оказывается, это не изменилось.
– А здесь ты не права. Я припоминаю несколько случаев, когда мы проводили вместе часы без всяких споров…
– Это было давно, Слоан. Об этом не надо.
Он помедлил с ответом, потом не спеша произнес:
– Хорошо. В интересах наших продолжительных и мирных отношений я оставлю эту тему. Пока.
В последних словах прозвучала нотка угрозы, и Шелли нахмурилась. Поэтому, решив, что нужно закончить разго-
вор пока они общаются по-человечески, она вежливо сказала:
– Спасибо, что позвонил. Я принимаю твои извинения.
– Ну и ну, – фыркнул Слоан, – какие мы вдруг официальные… Впрочем, полагаю, это лучше, чем резня.
– До свидания, Слоан, – решительно объявила она и повесила трубку.
Несколько минут она стояла, глядя на телефон. Кто мог бы такое предположить? Слоан ей позвонил и извинился. Еще поразительнее: они спокойно поговорили… и разговор не кончился упреками и руганью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121