Я близок к тому, чтобы убить тебя за все, что ты со мной сделала!Сдернув ее со ступеней, он потащил ее в холл. Пытаясь высвободиться из железной хватки, она сопротивлялась на каждой ступеньке, царапая стальную руку, которая без всяких усилий протащила ее в кабинет.Она умоляла его:— Джейсон, подожди, ты сейчас не в том состоянии, чтобы что-либо обсуждать!— Он набросился на нее, как атакующая змея:— А когда это будет удобно? Когда мой сын повзрослеет? Когда я буду лежать на смертном одре? Интересно, как ты мне сообщишь об этом? Я могу себе это представить. — И, передразнивая ее, он заговорил притворным голосом:— О, кстати, Джейсон, я забыла сказать, мальчик Николае вовсе не плод моей связи с другим мужчиной, это твой собственный сын. Представь себе!Кэтрин прошептала:— Я давно собиралась рассказать тебе. Я рассказала бы тебе! Но ты был так уверен, что ребенок не твой.Поверь, я действительно собиралась рассказать тебе все!— Когда? — Вопрос был острым, как лезвие ножа. Кэтрин вздрогнула, но взгляд ее огромных, полных сожаления глаз не смягчил его жесткое лицо. — Завтра? — продолжал он в повисшем молчании. — В этом году? В следующем?Кэтрин открыла было рот, но не издала ни звука, в то время как Джейсон злобно разглядывал ее. Вид тонкой фигурки, прижавшейся к двери, вызвал у него приступ ярости. Он грубо схватил ее за плечи и сильно встряхнул.— Когда? — прогремел он.Ее раскаяние испарилось, терпению пришел конец и, теряя контроль над собой, чувствуя теснение в груди, она парировала:— Тогда, когда посчитала бы это нужным! А если бы я могла преподнести тебе ублюдка, поверь, я бы это сделала! Дюжину ублюдков!Ослепнув от ярости, обезумев от боли, Джейсон ударил ее. Кэтрин ударилась головой о стену, у нее была рассечена губа. Звук удара вернул его к действительности. Во рту стало горько, душу его охватил страх.Увидев разливающийся кровоподтек на побелевшей щеке и струйку крови, показавшуюся в уголке рта, потрясенный собственной жестокостью, он протянул к ней дрожащую руку и голосом, полным удивления и боли, прошептал:— Почему? Почему мы так поступаем друг с другом?Его рука ласково накрыла ее пораненную щеку, но фиалковые глаза были пусты, по ее тонкому телу волной прошла дрожь. Губы Джейсона сжались:— Котенок; котенок, я не хотел причинить тебе боль! Почему все так отвратительно между нами, как будто мы хотим уничтожить друг друга.В состоянии, близком к обмороку, Кэтрин ничего не видящим взглядом смотрела на его лицо. Она не могла собраться с мыслями. Только бы прекратился этот звон в голове, думала она.Увернувшись от попытки Джейсона обнять ее, прямо держа голову, она выскользнула из комнаты, под изумленным взглядом дворецкого твердым шагом пересекла холл, контролируя каждый свой шаг. Ей хотелось быть одной — как раненому животному, когда оно зарывается в нору.В прохладе своей комнаты она поняла, что неприятный вкус во рту — это вкус крови. Губа распухла и начала болеть. Обстоятельно, как наказанный ребенок, она разделась и забралась в постель. Только бы уснуть — уснуть и не видеть снов.Благодарение Богу, она уснула.В кабинете Джейсона стояла могильная тишина. Его мучили стыд и раскаяние. Пустыми глазами посмотрев на стол, где стоял хрустальный кувшин, он обратился к нему за утешением. Но даже залпом выпитый большой бокал не произвел на него желанного действия. Что же с ними происходит? Мучительный вопрос неотвязно стоял перед ним. Неужели не будет конца этим отвратительным, опустошающим ссорам?Он налил себе еще виски. Бог свидетель, он не хотел ударить Кэтрин. Не хотел — эта женщина так много значила для него!Но едва осознав это признание, он снова впал в ярость. Как он мог позволить девчонке вмешиваться в его жизнь? Как позволил ей взять такую власть над собой, что в приступе ярости дошел почти до сумасшествия?Допив виски и уже ощущая его вкус, Джейсон более спокойно начал обдумывать поведение Кэтрин. He-ожиданная улыбка расплылась на его лице. Кто знает, думал он, если бы он был женщиной — конечно. Боже сохрани! — и следовал бы женской логике, возможно, он поступил бы точно так же.Он мог понять, что именно гордость сковала ее уста, предоставив ему думать все, что он хотел. А часто ли давал он себе труд задумываться над поступками своей жены? Изумляясь тому, что она поступила именно так, а не иначе, он не размышлял над причинами ее поступков. Его это не затрагивало? С каждой минутой он все больше злился на себя.А какое все это имеет значение, спрашивал он себя. Никакого, тихо отвечал ему внутренний голос, никакого, если ты не сделаешь никаких выводов.Он устало провел рукой по лицу. Подумать только, он бы мог быть счастливейшим из людей — у него очаровательная жена и здоровый сын, он молод и богат. Но что же они сделали со своей жизнью? Она — из-за своей глупости и упрямства, и он — решив, что может позволить себе все, что захочет.Горький смех нарушил тишину:, больше он никогда не сделает этой ошибки!Этот вывод отвлек его от горьких воспоминаний и обратил к будущему. Но увы! Сейчас будущее казалось таким же мрачным, как и прошлое, и, не в силах больше выносить тишины и мучительных мыслей, он вышел из комнаты. Непроизвольно подчиняясь силе, которая была сильнее его самого, Джейсон прошел в спальню, где спала Кэтрин.Несколько минут он стоял, пристально разглядывая ее спокойное лицо. Синяк на нежной щеке и распухшая рассеченная губа заставили его побледнеть. Как мог он так поступить с женщиной? Вместо того чтобы выслушать ее, впал в сумасшедшую ярость!Гордость, мрачно подумал он, виной всему его возмутительная гордость! И нрав, добавил он, еще его нрав.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59