— Но ведь так и есть. — Глаза у Софи округлились. — Именно поэтому ты так беспокоишься из-за моего вмешательства. Значит, мы охотимся не просто за убийцей, а за настоящим шпионом, да?
— Ничего подобного! — резко ответил Айвес, возмущенный тем, что жена раскрыла его замаскированную деятельность.
Софи улыбнулась с чувством превосходства.
— Ты можешь отрицать это, конечно, ведь Роксбери наверняка заставил тебя поклясться хранить все в тайне, но меня ты не обманешь! Ты, мой дорогой и хитрый муж, охотишься за шпионом! Вот почему герцог Роксбери заинтересован в том, чтобы отыскать убийцу моего дяди. Вам известно нечто такое, что связывает галстучную булавку с человеком, которого вы преследуете, и вы надеетесь воспользоваться этой вещицей, чтобы выманить его.
— Нет, мы не нашли никакой определенной связи. — Айвес был готов прикусить себе язык, едва эти слова вырвались у него.
— Ага! — торжествующе воскликнула Софи. — Ты сам признал, что шпион есть и что ты помогаешь Роксбери поймать его!
— Черт побери, Софи! Прекрати эту болтовню! — вспыхнул Айвес. — Я ничего не признавал. Сосредоточься на том, что нам известно наверняка: Эдвард и мисс Уэтерби убиты, потому что пытались шантажировать человека, который, предположительно, потерял галстучную булавку.
Софи долго смотрела на мужа, о чем-то размышляя. Наконец она пожала плечами и легкомысленно заявила:
— Ну хорошо, храни свои секреты. Только не надо обманывать меня. Я знаю, что мы охотимся за шпионом и что ты работаешь на Роксбери. Вот почему в последнее время ты так часто бываешь в компании Гримшоу и Коулмена, да?
Айвес не успел придумать ответ, как Софи рассмеялась и поцеловала его в крепко сжатые губы.
— Не волнуйся. Я думаю, ты мне все расскажешь, когда сможешь.
— Тебе никогда не говорили, что ты колдунья? — проворчал Айвес, обнимая жену. — Маленькая и назойливая волшебница.
— Нет. А ты думаешь, что я колдунья?
— Я думаю, — хрипло произнес он, — ты околдовала меня, поэтому я безмерно обожаю тебя! — И Айвес не замедлил показать, как он обожает ее.
И снова была та же взрывная страсть, та же дикая и волнующая гонка за наслаждением и такое же сладостное чувство удовлетворенности. Но появилось и что-то другое.
Ее сердце еще бешено колотилось в груди, а тело дрожало от господства Айвеса, когда Софи напряженно пыталась понять, что же в этот раз было иным. Нежность?
Доверительность? Ощущение полного единства?
Только ли она одна испытывала это или Айвес тоже почувствовал? И такая вдруг волна нежности и любви нахлынула на Софи при виде смуглого мужественного лица, что слова вырвались сами собой:
— Я люблю тебя, Айвес!
Смутившись, она спрятала лицо на его груди. О Господи! Как можно говорить вслух о том, что лежит у тебя на сердце? Ей хотелось раствориться, растаять в воздухе, ведь она не представляла, о чем думает Айвес, что чувствует.
Наконец он нежно прошептал:
— Думаю, что эти слова первым должен был сказать я, моя любимая.
— И ты хочешь сказать их? — пролепетала она. — Мне?
Айвес поцеловал ее.
— Конечно. Не могу придумать ничего другого, что хотел бы сказать тебе. Я давно хотел признаться, что люблю тебя, Софи. И полюбил в тот самый миг, когда увидел тебя.
— Но ты никогда ничего не говорил, — простонала она. Даже не давал мне ни одного намека?
Он рассмеялся, целуя ее пальцы.
— Я ведь женился на тебе!
— Но это чтобы спасти мою репутацию и еще потому, что ты хотел наследника. Об этом все знали!
Айвес покачал головой.
— Не стану отрицать, что я бессовестно воспользовался событиями, связанными со смертью Эдварда, чтобы прочно привязать тебя к себе. А что касается наследника… Так наберется немало молодых и знатных дам, которые охотно подарили бы мне его. Но видишь ли, у всех один ужасный недостаток: они — это не ты! Боюсь, что мне подходишь только ты.
— О, — выдохнула Софи. — Это самое романтическое признание, которое я когда-либо слышала.
— Я вообще очень романтичный, моя дорогая.
Очень романтичный.
И снова они затерялись в волшебном мире, известном только влюбленным…
— Как ты могла сомневаться во мне? — спросил Айвес некоторое время спустя. — Не думал, что во время моего… ухаживания мои поступки можно было истолковать иначе, чем действия безумно влюбленного мужчины. Черт возьми, леди Харрингтон, я открыто волочился за вами, упрямо преследовал вас и даже подольстился к вашей семье.
Софи едва сдерживала переполнявшую ее радость. Айвес любит ее! Она счастлива!
Муж снова улыбнулся такой родной разбойничьей улыбкой, от которой она затрепетала.
— Клянусь тебе, я не знала. Я слишком боялась, что ты женился на мне по той же причине, что и Саймон, — только для продления рода. — Их взгляды встретились. — И ты должен признать, что очень умело создавал образ мужчины, склонного к многочисленным порокам.
Губы Айвеса изогнулись в улыбке.
— Я люблю тебя, Софи, помни об этом. И знай, что я никогда не нарушу своей брачной клятвы.
— Я знаю.
— И тебя больше не мучают сомнения, почему я женился на тебе? — нежно спросил он.
Закинув руки за голову, Софи потянулась, как красивая сытая кошечка.
— Нет. Айвес, я так счастлива! Подумать только, я так переживала, что нарушила данную себе клятву: если еще раз выйду замуж, то это случится только по любви. Но в конце концов я ведь сдержала клятву, правда? Мы поженились только по любви?
Айвес наклонился к ней и, отыскав ее губы, подтвердил:
— О да! И это единственная причина, по которой мы вместе.
* * *
Трудно было ожидать, что любовь, помирившая супругов, останется незамеченной. Фиби, Анна и Маркус пристально наблюдали за ними во время завтрака;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85